25 августа, вторник, 15:21 как показывают часы над какой-то забегаловкой
год 1998.

Суки.
Маггловское отродье.
Грязнокровки и предатели.
Моя ненависть сжигает меня изнутри и чувство такое, будто в меня вселилась мать.
Именно вселилась. Если верить сказкам, самоубийцы не находят покой. И у неё только два выхода, либо доставать меня, либо вылавливать в окрестностях Азкабана моряков и доставать их. Бедные магглы, которые столкнутся с её духом. Мерлин, храни их рассудок.
Собственно, это мистическая ерунда, по факту же мать моя, Элинор Булстроуд, к чертям пусть катятся её второе, третье, десятое имена и девичья фамилия, наглотавшись яда, покинула бренный мир, подарив ему иллюзию хрупкого спокойствия. Избавила отца от своих истеричных воплей в соседней камере и меня от мыслей, что ей самое место в  Азкабане.
Мне не нужно об этом думать, мне нужно только раз в месяц приносить дешевые цветы на кладбище. На маггловском кладбище! Она точно несколько раз в гробу перевернулась. Её нет, а мне весело от мысли, что она могла бы злиться.

Я сижу в маггловском парке и пытаюсь решить, что делать со своей ставшей никчемной жизнью. ставшей ли?
Я хочу знать, куда идти.
Я купила тетрадь, чтобы сливать куда-то свои мысли. Они душат меня.
Я хочу, чтобы стало легче.

Два с лишним часа назад меня выпустили из Министерства.
Два дня назад отца забрали в Азкабан.
Два дня назад мать отравилась где-то над Северным морем.
Её закопали в землю на берегу на ближайшем маггловском кладбище, я не помню названия, я просто помню, как туда попасть. Была. Сегодня. И ничего.

Когда все держишь перед глазами, становится проще.
Поэтому я пишу эту ерунду. Рассказываю о том, как и почему все стало бесполезным.

Отца кто-то выдал, уверена, иначе за ним не пришли бы так рано, слишком рано. У него не было метки, он не входил в ближний круг. Это мать готова была кричать о своей ненависти на каждом углу, истеричка, и её роль во всем этом явно не последняя. Впрочем, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Ладно, не это важно.
Мне нельзя возвращаться в Хогвартс, я не могу жить в поместье, я не могу снимать деньги со счета.
И единственная причина по которой я не рыдаю, это злость. Я слишком зла, чтобы плакать. Я придушила бы кого-нибудь или хотя бы надавала пощечин, а вместо этого сижу и сжимаю ручку, так что белеют костяшки, а слова пропечатываются на несколько листов вперед.

Я хочу, чтобы стало легче.

Цели на ближайшие пару часов:
- найти, придумать, вспомнить, где можно переночевать.
- вернуться в поместье, забрать вещи. пусть только попробуют не пустить!
- найти работу. Булстроуд ищет работу, это же смешно.
но если маггловское отродье думает, что выкинуло меня на улицу и теперь я сдохну как щенок, оно ошибается. сильно.

26 августа, среда, 2:00, пресловутый будильник.

Это похоже на какую-то странную игру. Счет 2:0 и не в мою пользу. Я проигрываю себе, я проигрываю себя. Состою из сплошных осколков, маленьких кусочков, меня нет.
Я как девочка из маггловских сказок, та, у которой в полночь рушился весь мир. Удивительно, что я помню, мне читали их так давно.

Я пишу какой-то бред.
Меня выворачивает наизнанку, мыслей больше чем волос в бороде Мерлина и флоббер-червей у Хагрида, мысли просятся на волю и мечтают, чтобы я стала похожей на Медузу Горгону.
… и древне-греческие легенды я еще помню.

Я путаюсь в мыслях, в чувствах, в покрывале. В голове не укладывается произошедшее, мозг требует анализа всего, что случилось, а мне страшно. Я прячусь от действительности, сворачиваясь в клубок, мне хочется огневиски, это непозволительная роскошь.

Ночью приходят дурные мысли. Я стараюсь не думать об участи отца и друзей. Я не знаю, что с ними. Я ничего не знаю.
Я не заставлю себя появиться в поместье еще раз. Мне страшно навещать друзей, вдруг там тоже пустые окна и ухмыляющиеся авроры. Но я навещу, перестану растекаться и навещу.
Булстроуд сильная, Булстроуд должна быть сильной, чтобы отец гордился. Это имеет значение. Это должно иметь значение.

Мне на работу через несколько часов, и я снова не знаю. Понятия не имею о том, что меня ждет, каким образом я туда попала и как согласилась.

Отпусти меня.

26 августа, вторник, среда, четверг, воскресенье, что? 22:47

Сдохнуть.
Я жалею, я ТАК жалею.
проклятое Мунго, катись оно к Мордреду с двойными сменами.
СПАТЬ.

20 октября, вторник, 5:15, на наручных часах, сидящего неподалеку мужчины. благо он в мою сторону даже не смотрит.

На 11-тилетие, то есть перед самым-самым отправлением в Хогвартс, Элинор подарила мне тетрадь. Я не помню, что она тогда говорила, но суть была предельно проста: мне стоит писать в неё каждый день, вести дневник. Я послушно кивнула и убрала тетрадь в чемодан. Потом я её пару раз доставала, мне даже нравилось записывать, делать какие-то выводы. Но: не прижилось. Я забросила, нашла занятия куда более интересные, чем выведение каракуль на пергаменте.
Больше восьми лет прошло, я пытаюсь начать бестолковое занятие снова. Успех тот же что и раньше.
Перерыв в полтора месяца.
Мне просто скучно.
Я начала от того, что нужно было сливать куда-то внутреннюю дрянь.
А сейчас я пьяна и сентиментальна.
И меня занесло в маггловский бар.
Возьму еще текиллы ,кажется, это так пишется. А потом пойду. Или поеду.
Магглы ко мне ужe подходили и угощали. Я не знаю, что они находят, видимо, грудь. Пьяные ублюдки.
Удивительно, что они вообще тут есть. Нормальные люди ходят по барам по пятницам и субботам, но чтобы по понедельникам…

Мунго сбил мне весь режим. Все режимы.
Иногда мне кажется, что я совсем разучилась спать.
Иногда я засыпаю сидя на стуле.

…а я как истинная англичанка о погоде. На улице туман,  а, может, уже и моросящий дождь.
Там промозгло, прохладно, пусто.
Там пустота.
Внутри меня пустота. Ну, тонны страниц из различных справочников и пустота.
Я создана для лондонской погоды, для Британии. Будь проклята сентиментальность.
Магглы мне надоели.
Я пошла.