Тебя раздражало, что по вашему поместью с такой любовью обставленному твоей матерью, ходили как ни в чем ни бывало авроры, трогали что хотели, делали что хотели, отпускали шуточки в твой и Дафны адрес. Тебя раздражало также и то, что мать с натянутой улыбкой интересовалась не желают ли они еще чаю, когда тебе хотелось лишь поинтересоваться не желают ли они наконец-то провалиться ко всем чертям, но во-первых, так выражаться ты не имела права априори, а во-вторых, ничем хорошим это не закончилось бы. Поэтому ты, лишь громко хлопнув дверью, зашла в свою комнату, которую уже успели обыскать. 
Поместье у вас еще не отняли, но ты точно знала, что этот день не за горами. Об этом говорили и авроры, и мать постоянно причитала, еще она говорила, что отца скоро посадят, ты же предпочитала в это не верить. В детстве ты всегда держалась ближе к матери, в отличии от Дафны, мечтая получить от нее нежность и заботу, однако ей слишком нравилось играть в холодную даму даже дома. Аделаида никогда особо не разменивалась на эмоции и чувства, и сейчас было бы прекрасно, если бы она продолжила строить из себя снежную королеву. Однако она такой никогда не была, она лишь играла эту роль, поэтому, как только в ее идеальном мире что-то пошло не так, она превратилась в разбитую особу с замашками истерички.  Сейчас тебе куда ближе был спокойный и рассудительный отец, боявшийся тюрьмы, но сохранявший присутствие духа, чтобы не пугать лишний раз тебя и Дафну.
Дверь открылась, и в комнату зашла мать.
- Можешь спуститься, они уже ушли. Будь в следующий раз повежливее.
- Было бы перед кем… - ты не хочешь грубить матери, но искренне не понимаешь, почему должна делать вид, будто рада этим незванным гостям. К тому же, ты была уверена, что напускная вежливость ничего не изменит, лишь в который раз заденет твое самолюбие. Дафна вон и вовсе отказалась даже выйти встретить их и отпустила пару язвительных замечаний, когда осматривали ее комнату.
- Стар! Ты так расстраиваешь меня!
Конечно, ты ее расстраиваешь, потому что Аделаида Гринграсс в принципе не привыкла к тому, что ты показываешь характер и отказываешься ей подчиняться. Она всегда была уверена, что причина твоего послушания – идеальное воспитание и крайне гордилась этим. Однако ты просто никогда не переносила, когда на тебя повышали голос, потому предпочитала молча делать вид, что во всем согласна с дражайшей матушкой.
- А к нам Драко обещал придти сегодня, он утром письмо прислал, - резко меняешь тему и улыбаешься так, что на щеках появляются ямочки. Хватаешь письмо со стола, чтобы показать его Аделаиде, но та лишь поджала губы и, качая головой, вышла из комнаты. Кажется, в последнее время она не была в восторге от всей семьи Малфоев.
- Скажи ему, чтобы поднялся, когда придет, ладно? – кричишь в след матери, уверенная что она слышала.

Я верю тебе. Если ты написал, что придешь, значит так оно и будет, но с каждой  минутой, за которой я пристально слежу на часах, меня мучает мысль, что вот-вот прилетит сова с извинениями и словами о том, как тебе жаль, но сегодня ты не сможешь прийти. Это так...ожидаемо. Ты пропал на целую неделю, но у меня и в мыслях не было тебя упрекать, хотя до вчерашнего письма я уже думала, что стоит ждать только худшего. Ты занят, конечно, столько всего свалилось на нас всех в последнее время, но во всем это безумии, остаться без тебя было бы ужаснее всего. Ты даже представить не можешь, как мне было страшно открывать твое письмо, ожидая там всего что только угодно. И видел бы ты мою радость, когда я прочитала строки о том, что ты придешь и просишь никуда не уходить в течении дня. Как будто мне есть куда. Мама совсем помешалась после ареста отца, теперь о прогулках нет и речи. Да и, откровенно говоря, не с кем. Нотты, Булстроуд, Бэддок, у них у всех свои проблемы, так схожие с нашими, но уже совсем нет времени на пустые встречи. А даже если бы и были, я совершенно не знаю, что говорить. Все и так понимают все без слов, но произносить вслух, подводя итог всему происходящему, я пока не готова, как и многие из нас.
О, Салазар, ну почему же тебя нет так долго? Мне просто необходим кто-то здравомыслящий в этом сумасшедшем доме, когда отца, единственного, кто мог приободрить, нет, а мама постоянно кричит.
Надеюсь, Аделаида не выскажет тебе своего недовольства, когда ты придешь. В последнее время она демонстративно делает вид, что не слышит, как только речь заходит о тебе, хотя когда-то была безумно счастлива нашему с тобой общению.
Какое отвратительное лицемерие.
Ты врываешься без стука, игнорируя все правила приличия, на которые плевать и тебе и мне, и все тревожные мысли пропадают мигом, а на губах появляется счастливая улыбка. Пришел.
- Утро стало добрее.
У тебя в руках тюльпаны, и я улыбаюсь сильнее - ты никогда не дарил мне ни пошлых роз, ни лилий, пахнущих столь ужасно, что у Аделаиды тут же начинала раскалываться голова. Уверена, что это Дафна когда-то под большим-большим секретом рассказала тебе про тюльпаны, хотя ни ты, ни она в этом не сознаетесь, а я и не стремлюсь узнать. Больше меня всегда волновало, где ты достаешь их зимой.
Цветок касается щеки, и я понимаю, как сильно скучала эту неделю. Кажется, даже разлука на практически все прошлое лето не казалась такой долгой, и ты присылал смешные открытки из разных стран, рассказывая, как там замечательно и давая нам с Дафной повод приставать к отцу с уговорами там побывать.
- Если ты надеешься избежать таким образом встречи с Аделаидой, то уверяю, она и через балкон тебя достанет.
И это, как ни прискорбно, было чистой правдой.
Скажи мне, скажи, что все будет хорошо, мне это правда нужно. И что ты не исчезнешь, и что на этих обломках старого мира будет новый, лучше, прекрасней.
Я устала от этой безысходности в глазах матери и напускной уверенности в словах сестры.
- Я боялась, что ты не придешь. Как твои родители? Знаешь, у нас постоянно кто-то есть, если это не обыск, так допрос. Слава Салазару пока только дома, не знаю, что будет с мамой, если ее вызовут в Министерство.
Впрочем для тебя это не ново, в вашем доме творится все тоже самое, и я не знаю, зачем говорю это.

Мне и хочется сказать, что Аделаида никогда так не поступит, но мы оба прекрасно знаем о ее отношении к вашей семье. Удивительное дело, когда-то она была на седьмом небе от счастья от нашего общения. Тогда все было совсем по-другому. Она считала, что принадлежит какому-то высшему обществу. Глупая, ужасно глупая мамочка, пределом мечтаний которой были дорогие украшения, светские вечера и удачные партии для дочерей.

Ты говоришь о Франции, а я блаженно улыбаюсь, так легко и красочно представляя большой красивый дом, обязательно с ухоженным садом и любимыми цветами Нарциссы. По вечерам можно будет гулять по самым красивым улочкам Парижа, а недалеко от дома Марты продают невероятно вкусное мороженое. Тебе оно точно должно понравиться. Ты был когда-нибудь в немагическом Париже? Как-то раз мы с Дафной убежали туда и пол дня провели сидя на бордюре и слушая уличных музыкантов. Вот только давай ничего не будем говорить родителям, сбежим просто как в детстве. А потом мы сможем поехать куда только вздумается, ты же любишь путешествия. Мы будем свободны и счастливы, правда?

Мне достаточно твоего уверенного голоса, чтобы поверить в это будущее.
Я ведь верю тебе, всегда верила.
Обнимай меня сильнее, и я вовсе выкину из головы все произошедшее как страшный сон.

Ты волнуешься, переживаешь? Веришь ли сам в то, что говоришь? В светлое будущее, о котором ты мне шепнул по секрету. И, если веришь, то откуда эта дрожь в пальцах, которую невозможно не почувствовать. Я чуть отстраняюсь, мягко освобождаясь от объятий и ловлю твой взгляд.
Посмотри на меня.
- Что с тобой?
Беру твою руку в свою, сжимая чуть крепче. Я с тобой, чтобы не случилось, всегда с тобой. Только не пугай меня, не молчи. Мой привычный мир и так бесцеремонно растоптан и вдребезги разбит, а спокойствие обходится слишком дорогой ценой. А ты то пропадаешь так долго, что я чуть не схожу с ума, теперь ведешь себя так странно, словно скрываешь что-то от меня. Ты знаешь, сколько всего я могу по глупой девчачьей привычке придумать у себя в голове, пока ты молчишь.