«Всякий человек с раннего детства до гробовой доски лелеет в сердце неукротимую надежду, что, сколько бы преступлений сам он ни совершил, от скольких бы ни страдал, скольким бы ни ужасался, в конечном счете, судьба все равно обойдется с ним милосердно. Убеждение это – святая святых для любого человеческого существа.» Саймон Уэйл.

До этого маленького городка Блейз добирался тривиальными маггловскими способами: пешком, на автобусе, поездом, автобусом и снова пешком. Он шел быстрыми шагами, глубоко засунув руки в карманы пальто и вжав голову в плечи. Его взгляд изредка слепо скользил по округе, в основном замечая только дорогу под ногами. Он не сомневался в правильности пути. Впервые он точно знал куда идет. Впервые знал истинную цель, поэтому шел один. Он ждал проявления нервов, но был непоколебимо спокоен. Он узнавал окрестности, которые видел во сне. Нет, не во сне. Все это было наяву. Как и во все другие разы. Безысходно отрезвляющий факт.
Остановившись у фонтана в центре небольшой площади, Блейз достал из кармана портсигар и, вытащив сигарилу, немного помял ее в замерзающих от холода пальцах, после чего поднес к носу и вдохнул слабый кофейный аромат. Он был так же реален, как и во все те дни, когда он заблуждался и мнил себя хорошим инспектором с развитым чутьем и интуицией. Даже работа, в которой он находил утешение, даже эта безликая отдушина теперь превратилась в прах и ненавязчиво смердила  мертвечиной. Прикурив, Блейз сделал глубокий вдох, чтобы перебить этот гнилостный аромат, и закашлялся.
Когда это началось? Перед мысленным взором поплыли воспоминания. Жизнь в Италии. Красочные праздники в Палермо и Монтелепре. Переезд, почти побег, после гибели отца.
Маленьким мальчиком, я прогуливался вместе с матерью и бабушкой  по солнечным тесным улочкам сицилийских городов, гулял с дедом по Риму и Милану, с удовольствием поедал сладости в Генуя.  Все это осталось светлой радужной полосой где-то очень глубоко в памяти. Настолько, что иногда начинает  казаться, что все это было не со мной  или попросту сном.
Совершенно иная и уже более реальная жизнь в Англии ознаменовалась поступлением в Хогвартс и тягучей влюбленностью, пропитавшей школьные годы основательно и бесповоротно. Теперь уже можно признаться в этом хотя бы мысленно, хотя бы себе.
Друзья, стычки и триумфы, поражения и обиды, приторное веселье в эпоху перемен до начала раскола.  Я хочу снова оказаться там, в том времени. Это были действительно хорошие времена. Моё прошлое, которому я обязан наилучшими воспоминаниями. Примерно тогда я и начал сходить с ума. Или чуть позже, когда бросил на чашу весов веские «за» и скрипящие «против», предав какую-то частичку себя беспощадному пламени, как оказалось, связующее меня самого звено?
Сделав еще одну затяжку, Блейз открыл глаз, вопрошая себя, зачем он здесь, и ответы на какие вопросы все еще ищет, если знает ответы на все. Где-то в груди теплилась надежда на ошибку, на ложные выводы, на то, что это лишь причудливый сон. Надежда мягко толкнула в спину, заставляя Забини сделать шаг к своей судьбе и размеренно зашагать по мягкому свежевыпавшему снегу.