I remember tears streaming down your face
When I said, I'll never let you go
When all those shadows almost killed your light
I remember you said, Don't leave me here alone
But all that's dead and gone and passed tonight

Я ненавижу тебя. Почему сейчас? Ты могла бросить меня, когда все это только началось. Или позже. Когда я ушел в Новогоднюю ночь, чтобы не слышать крики нашего ребенка. Когда я заложил в Лютном переулке свое обручальное кольцо. Когда назвал всех вас сумасшедшими. Когда сказал, что мы все на дне выгребной ямы, а вы еще и продолжаете копать. Ты всегда могла дать мне пощечину, забрать ребенка и хлопнуть дверью, с той или иной стороны, выставить меня или уйти, какая к дементору разница, право или лево, если... Но почему, почему ты решила просто взять и умереть, когда мы со Скорпиусом строим форд из покрывал и стульев?
Я ненавижу тебя.
За что ты так со мной?
За что ты улыбалась мне, обещая вернуться?

***

Я сажусь так резко, словно ломаюсь пополам, и хватаюсь за горло, но не могу ничего сделать - что-то скользкое, холодное и тяжелое уже скользит по пищеводу, без труда прокладывая путь дальше. Я судорожно хватаю ртом воздух, мне кажется, его во мне почти нет, я как будто пустой мешок с костями, сдувшийся воздушный шарик с камнем внутри. Солнце безжалостно разрезает веки, окрашивая их в артериальный алый цвет. Я открываю глаза на долю секунды, чтобы в ослепительном взрыве разглядеть силуэт.
- Что это, Поттер? - я сглатываю.
- Безоар.
- И давно ты носишь с собой безоар?
Язык неповоротливо переваливается во рту, уродуя слова и интонации.
- Уже три дня как.
Значит, уже три дня прошло.
- Уизли написал, - Поттер говорит словно из-под воды, как будто он далеко. Или я - далеко. И первое ощущение боли накрывает меня, первое, почти робкое, я вспоминаю тишину небытия, из которой он меня вырвал, и понимаю, что сейчас моя анестезия закончится и мир снова рухнет на меня без твоей опоры.
- Мне все равно.
- Он разрешил забрать тело.
Я медленно поворачиваю голову на эти странные, абсурдные звуки.
- Он разрешил забрать ее. Асторию.

***
Седьмой день. Седьмой день ломки. Ты уходишь. Я запер все двери, я занавесил все окна, но ты все равно уходишь, ускользаешь, просачиваешься через все щели, какие только найдешь. Нет. Нет, так не пойдет. Я не выпущу тебя, и не впущу никого сюда. Нам никто не нужен.
Только ты и я.
Ты обещала навсегда, помнишь?
Я буду пить, слышишь? Я буду пить, пока ты не придешь и не отберешь у меня бутылку. Я буду ломать твои вещи, я буду бить твою посуду к чертям, я буду рвать твои рукописи... Слышишь... слышишь?.. слышишь этот треск, мать твою! Останови меня! Останови, ну же! СТААААААР!

***
Just close your eyes
The sun is going down
You'll be alright
No one can hurt you now
Come morning light
You and I'll be safe and sound

Дафна держит за руку Скорпиуса, а Тео - меня. Она со мной не разговаривает, только указывает что делать. Куда встать, что взять, как посмотреть. Она хочет соблюсти все приличия. Она держится и держит за руку Скорпиуса. Я не могу.
Я пытался поговорить с Ноттом и объяснить ему, что так будет лучше, но он не желает меня слушать. Он говорит - все потом, все после, как будто это имеет смысл, как будто что-то изменится.
Дафна дергает меня за рукав. Это значит, что я должен что-то сказать. Такой тайный сигнал, что настало время. Глупости. Время остановилось, самые точные часы те, что были на ее на руке. То, что вы принимаете за движения стрелок, просто судороги павшего гиганта.
Мы закапываем само Время. Дафна поправила бы, что не закапываем, а хороним. Не яма, а могила. Не Астория, а тело. Но это все ложь. На самом деле мы закапываем Асторию в яму. Хватит играть словами. Мы уже доигрались.
Дафна дергает снова. Я должен что-то сказать, но я молчу.
Я хочу желать тебе доброго утра, спокойной ночи и приятного аппетита и слышать то же в ответ. Я хочу говорить, что это платье тебя полнит, и получать за это подушкой. Хочу глупо подшучивать над тобой и слышать твой смех. Хочу говорить комплименты и свой законный поцелуй за это. Но я не хочу говорить о том, какой замечательной ты была, когда ты этого не слышишь, когда ты не улыбнешься, не покраснеешь, не обнимешь, когда ты даже не посмотришь в мою сторону. Нет.
Я молча кладу цветок и почти уже отхожу, но возвращаюсь и обламываю стебель, осторожно кладу его за ухо и поправляю твои волосы. Я наклоняюсь слишком близко, ближе, чем нужно, чтобы просто вложить цветок.
- Не надо, Дрейк...

***
Тео сидит у меня в гостях, так они это называют, но это больше похоже на дежурство. Когда он уйдет, придет Милли, а после кто-то еще. Их визит всегда начинается одинаково. Они спрашивают, как я тут, и мимоходом заглядывают в кухонные шкафчики. Мимоходом, но во все, все до одного. Это глупо, ведь они же и унесли из дома все колюще-режущее. Они спрашивают, ел ли я, и придирчиво осматривают пузырьки, открывают, принюхиваются, вспоминают, что это, должно быть, капли от Майкла, успокаиваются, ставят на место. Выбрасывают нетронутую еду, смахивают пыль с книг и подкладывают в стопку новые, бормоча невнятную рецензию, и - самое ужасное - они садятся напротив. Они садятся и смотрят в глаза, чтобы снова прочитать в них, что каждому из их числа и всем вместе взятым я желаю оказаться на твоем месте.

***
Everything's on fire
The war outside our door keeps raging on
Hold onto this lullaby
Even when the music's gone
- Привет, - Скорпиус берет меня за руку, и только ощутив тепло его ладошки, я понимаю как холодны мои руки. Я смотрю на Поттера.
- Где моя палочка?
Поттер молчит, очевидно, не ожидав, что я заговорю даже увидев Скорпиуса, хотя и знал, что это будет удар ниже пояса - привести его сюда.
- Я хочу убить тебя.
- Это прогресс, - Поттер улыбается, удваивая желание. - То, что ты наконец-то чего-то хочешь.
Я высвобождаю пальцы из цепких маленьких ручек.
- Скорпиус, иди поиграй на кухне. Там для тебя сюрприз.
Я устало закрываю глаза, считая тихие шажки.
- Ты за этим сюда пришел?
- Вообще-то, я хотел предложить тебе убить кое-кого другого, но если тебе надо размяться, можешь начать с меня...
Поттер первый, кто не щадит меня. Он говорит со мной не как с больным. Не как с бесконечно старым или маленьким. Он говорит со мной, как с прежним Малфоем.