А спонсор нашей программы - гель для душа "Свердловск". Гель для душа "Свердловск" - мы ищем другое название! (С)

Джинни примезла попой к скамейке - ожидание затягивалось. Ей вообще было грустно и одиноко ждать - особенно в Рождество, особенно в гадком деловом квартале в Лондоне, в снегопад, в мороз, в слякоть, в ботинках, которые уже покрылись тоненьким слоем льда. У Джинни взгляд на желтые ботинки, в которые она влезла, чтобы отправиться на свое незапланированное рандеву, да еще и покрытые льдом, вызывали ассоциацию не самую приятную - ей казалось, что застарелые столовские супы, сваренные из перепрелого гороха, просто налили в ботинки, а он вытек из них и еще и подернулся тошнотворным жирком, который так нагло не желал никуда уходить. Мисс Уизли нервно поправила волосы и принялась бить ботинки один об другой, чтобы скинуть лед, согреть ножки и чем-то себя занять одновременно - не просто так рыжая девушка сидела на скамейке, одетая в теплую зимнюю маггловскую куртку и теплый зимний плащ сверху, и привлекала к себе взгляды редких прохожих, к вечеру двадцать пятого декабря выползающие на улицы из уютных квартир и домиков, чтобы размять ноги - и просто пройтись по украшенному Лондону, получить дозу лже-эстетического удовольствия и вернуться назад домой, доедать индейку, картошку, пудинги - и снова перебирать полученные подарки, решая, какие пойдут сразу в утиль, а какие еще можно будет передарить чуть позже. Люди проходили мимо - и Джинни продолжала бездумно пялиться на них, провожая взглядом, пока они не исчезали в городском кавардаке, заворачивая за угол очередного переулка или улочки, которая выходила на ту, где торчала Уизли. Фонари уже осветили свою территорию, прогоняя сумеречный мрак, опустившийся на Лондон на несколько кратких минут - те самые мгновения, когда света уже мало, но электричество еще не осветило улицы казались Джинни самыми зловещими. Она почти не шевелилась, дыша через раз, моргая медленнее и лениво и апатично выдыхая пар, белыми клубами задерживавшийся около ее лица и рыжих волос, чтобы сначала дать ощущение того, что девочка горит - и быстро исчезнуть, охладившись до состояния воздуха. Холод пробрался под свитер и штаны, бедра противно щипали, а нутро требовало горячего - водки, текилы, чая, дуэли. Джинни не позволяла себе думать о том, что она, скорее всего, уже простудилась триста раз, что температура у нее, скорее всего, завтра утром зашкалит за тридцать восемь градусов, а горло примет в гости ощущение пяти сотен проглоченных ежей; говорить она будет как заправский пират, хлещущий ром вместо воды, а передвигаться - только с помощью магии, да и вряд ли своей. Тем временем день ушел без следа - чтобы дать место дурацкой электрической ночи, с появлением которой на авансцене появилась долговязая фигура, не сильно, но заметно выделившаяся на фоне серого фасада здания напротив. Джинни знала, кто это был, куда он идет и почему в Рождество он вышел на работу, где, скорее всего, провел и Сочельник, и сам праздник; она только грустно улыбалась - столько дней она приходила сюда, к Министерству Магии, которое не видели люди, пялившиеся на девочку в зимнем плаще поверх черной зимней куртки и старых, латаных-перелатаных джинсов, чтобы увидеть, как фигура, замеревшая напротив, удаляется каждый день в сторону Пикаддили. Она все время рисовала где-то на задворках сознания, как она подойдет и заговорит - но почему-то все оставалось только на уровне идей и воображения. Фигура шла, удалялась и исчезала с негромким хлопком - а Джинни продолжала сидеть, отмораживая ноги, попу и лицо. Вот и сейчас силуэт отделился от стены и медленно двинулся по улице. Свет погас - очевидно, сработал делюминатор. Магией можно ыбло пользоваться почти свободно - все равно магглы сидели дома, смотрели на подарки и занимались сексом у каминов; что им еще было надо в чудесный день Рождества?...
-Люмос, - прошептала Джинни, быстро доставая палочку, поднимаясь со скамейки и следуя прямо за фигурой. Она прицелилась фигуре прямо в спину, не спеша отправлять вслед сильное заклинание, и негромко добавила:
-Я рада тебя видеть, Рон. С Рождеством.