Сейчас Локвуда раздражало даже постукивание собственной трости по асфальту. Тем, что его вытащили "погулять", аврор был весьма недоволен, он еще не полностью пришел в себя после недавней схватки, по крайней мере, вечерами голова гудела очень даже неплохо, впрочем, гудела она и сейчас. А, ну да, сейчас же тоже вечер.
Мужчина поправил сползшие очки, которые своими черными стеклами закрывали незрячие глаза, чтобы не пугать окружающих. Хотя по трости и так все было понятно, но неподвижные зрачки привлекали больше внимания, чем хотелось бы. По крайней мере, Ксавье шел без помощи Майкла, который что-то щебетал рядом.
Именно щебетал, потому что его голос не резал слух, хоть друг и являлся причиной того, что сейчас Ксавье не изучает новое заклинание, а бездельничает здесь. Вот же взбрело в очередной раз этому чудесному на всю голову колдомедику, что домоседство вредит Локвуду, и обязательно надо погулять. Он и так уже нагулялся на заданиях и дежурствах, лучше бы отдохнуть дали - в тишине и покое.
Ветер изменил свое направление, стук от трости стал другим, неуловимо, слегка, и Ксавье нахмурился. Зачем сюда? Лютный - не лучшее место для аврора, и хоть на лбу у мужчины этого написано не было, но почувствовать себя неуютно не мешало.
- Если я в полночь не буду дома в своей кровати, я тебя прокляну.
Спокойно и мирно, устало, и Майкл знает, что это беспочвенная угроза, никто его не проклянет, никто его даже пальцем не тронет, а если тронет, то тростью по затылку, в профилактических целях. Локвуд научился хорошо обращаться с подарком за эти годы, используя его как орудие возмездия и обращая против своих немногочисленных друзей, если тех заносило.
Потянуло спиртным, и Ксавье по-собачьи втянул воздух ноздрями. Обоняние, слух, осязание - они заменили зрение, и аврор особенно остро чувствовал перемены в окружении. Это место ему было даже знакомо.
- Окей, бар - это уже хорошо, - прокомментировал Локвуд обстановку.
Правда, завтра рано вставать. Но ведь это будет только завтра.

- Фантазии не хватит столько врать, - хмыкает Локвуд, уверенным шагом проходя внутрь помещения.
Шиплинг был таким шумным, таким громким, таким... живым. Аврор улыбался уголками губ, слушая его бесконечную болтовню. Мостик из прошлой жизни, сильная рука, которая при всей своей шутливости не дала рухнуть в пропасть. Ксавье старался не вспоминать ту страшную ночь, но иногда она всплывала в памяти и ее, как назойливую ворчливую старуху, приходилось гнать восвояси, иногда давая взятки в виде спиртного.
- Оперу? Спасибо, что не в цирк.
Мужчина усмехнулся, он уже начинал понемногу переходить в стадию самоиронии, на уровень выше, чем до этого. Майкл добился своего - его шуточки перестали задевать Локвуда за живое и начали казаться смешными. Ксавье еще не смирился с тем, что у него больше не будет визуальных воспоминаний, еще меньше он принимал то, что никогда не узнает убийц своей семьи, но жизнь подкинула ему в давнее время нескольких верных друзей, и значит, эту стервозную женщину не стоит винить в поголовной несправедливости.
- К бару, - и сам двинулся туда, безошибочно определяя местонахождение данной части заведения.
Да, большинству собравшихся здесь на вновь прибывших было плевать, но Локвуд всем своим телом ощутил несколько любопытных взглядов. Это было неприятно.
Больше всего он ненавидел, когда его начинали жалеть. Ничем хорошим это не заканчивалось, потому как нет ничего хуже, чем бесполезная и раздражающая жалость. Ксавье по жизни отличался терпением ангела, но если при нем обронить, что, ах как жаль, жизнь сломали, - и все, расположение аврора вы потеряли если не навсегда, то на ближайшее время точно.
Любые акценты на своем недуге он воспринимает как личное оскорбление. Больное ли это самолюбие или нежелание признавать случившееся как случившееся, Ксавье не знал сам. Но факт оставался фактом, лучше его не жалеть. Как минимум при нем.