В зеркале отображается жалкое подобие на доброжелательную улыбку. Левый уголок губ все время пытается опуститься вниз, в то время как правый тянется вверх. В глазах вместо требуемой доброжелательности можно разглядеть исключительно жалостливо-испуганное выражение. В целом – зрелище жалкое. Сольвейг раздраженно цокает языком и повторяет попытку. Опять не то. После очередной почти бессонной ночи никакого желания улыбаться нет и в помине. Правый уголок губ тоже опускается и теперь в зеркале отображается жалкая гримаса, вызывающая глухое раздражение. Хочется разбить зеркало к Мордредовой матери, но вот оплачивать потом его стоимость что-то совсем нет ни желания, ни денег. Девушка прикрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. Давно проверенная методика успокоения нервов как всегда отлично помогает, и, открыв глаза, Моро слегка растягивает губы во вполне приличной улыбке, пусть и выглядящей приклеенной к этому бледному лицу. Поправив прядь, выбившуюся из косы, и разгладив мантию, девушка направилась в торговый зал. До открытия магазина оставалось не так уж много времени.
Сегодня ожидался несколько больший наплыв клиентов, чем обычно, что вызывало у Сольвейг глухую тоску и желание сбежать в свою конуру, где хоть и прохладно, но зато относительно спокойно. Но девушка задвинула негативные эмоции как можно дальше, мысленно настраиваясь на рабочий лад. И так стрессов хватает.
Поправляя товар на витрине, девушка наблюдала за редкими прохожими, вероятно, спешащими на работу. Выглядывала она второго сотрудника «Вредилок», который должен был появиться с минуты на минуту. Впрочем, в случае его опоздания ничего страшного не случиться, просто Моро в очередной раз перенервничает или еще что. Единственное, что успокаивало, - обычно утром клиентов было совсем немного. Искомый человек в пределах видимости отсутствовал, и девушка мысленно помянув его не самыми хорошими словами, отвернулась от витрины.
А ведь сегодня Рождество…
И пусть Сольвейг помнит не так уж много тех годов, когда в этот праздник она искренне радовалась, но вот перспектива отмечать его уже несколько лет в обществе четырех стен вызывала несколько смешанные чувства.
О, нашла время предаться воспоминаниям и жалеть себя. Опять это раздражение. В последнее время сдерживать эмоции становится всё труднее. Моро провела ладонью по лбу, устало выдыхая, а потом, криво улыбнувшись, направилась к прилавку.

Выставив на прилавок банку с леденцами, которыми покупатели могли полакомиться совершенно бесплатно (а заодно обзавестись, к примеру, хвостом, слоновьими ушами или еще чем-то интересным), Сольвейг смахнула с него едва заметные пылинки и отошла на пару шагов, осматривая дело рук своих. Вроде бы ничего не забыла. Слегка прищурившись, она проследила, чтобы всё стояло относительно ровно, не перекрывало друг друга и тому подобное. Нормально. Кивнув сама себе, девушка в очередной раз оглянулась в сторону витрины, безуспешно надеясь высмотреть коллегу, когда звон колокольчика известил о чьем-то прибытии.
- Здравствуйте, - разлепить губы и поприветствовать неожиданного гостя оказалось не таким уж трудным делом. Гораздо сложнее было сохранить спокойное выражение лица и ничем не выдать удивления и страха. Блейза Забини, невесть зачем пожаловавшего в столь ранний час в этот магазин, девушка видела достаточно давно. Не со времен школы: однажды она заметила его в Министерстве пару лет назад.
- Верно, - Сольвейг медленно кивнула в ответ на прозвучавший вопрос, мысленно пытаясь понять, что именно понадобилось от нее Забини. Визит главного инспектора обеспечения магического правопорядка вызвал смешанные чувства. Особенно тщательно следовало следить за тем, чтобы не начать нервно смеяться или теребить волосы. С целью предотвратить последнее, девушка вытянула руки по швам, хоть и хотелось то ли скрестить их на груди, то ли еще что. Почти мгновенно накатило весьма глупое ощущение, которое Сольвейг не смогла мысленно описать  для себя. Нервно смеяться перехотелось, так что еще одна проблема отпала сама по себе. Почувствовав, что еще немного, и она поддастся легкой панике, медленно, но верно захватывавшей разум, Моро попыталась успокоиться. Нормально всё, тихо.
На то, чтобы вернуть себе душевное равновесие, много времени не ушло, хотя по ощущениям казалось иначе. Непроизвольно выпрямив спину, девушка посмотрела прямо в глаза Забини и спокойно сказала:
- Слушаю Вас.
Чем быстрее она узнает причину визита, тем быстрее успокоится. Или нет. Тут уже как получится.

Забини молчит слишком долго. С каждой секундой напряжение охватывает девушку все больше, заставляя немного позабыть о данной себе установке сохранять спокойствие. А потом как удар под дых – одна единственная фраза, содержащая то самое имя, которое Сольвейг с удовольствием бы стерла со своей памяти, если бы не мама. Бабушка. Мордред, да при чем тут она?! Девушка не успевает задать ответный вопрос – мистер главный инспектор определенно вознамерился основательно пошатнуть ее психику.
Известие о кончине миссис Грей от рук лондонского маньяка заставило Моро мысленно выругаться. Слава Мерлину, только мысленно, так как язык она успела прикусить в самый последний момент. В голове совершенно не укладывался тот факт, что это происходит на самом деле. Вполне возможно, что я еще сплю. Тогда неплохо бы проснуться, иначе я опоздаю на работу, а это будет не очень хорошо. А если меня штраф заставят платить? Денег у меня не так уж и много, а…
Сольвейг слегка мотнула головой, отгоняя несколько бредовые мысли. Это точно не сон, Моргана меня побери! Но что понадобилось миссис Грей в Лондоне? Или кто? В висках появилось неприятное болезненное ощущение, и девушка машинально их потерла. Она не чувствовала ни радости, ни скорби по убитой бабушке. Моро ощущала растерянность и беспокоилась о судьбе матери, которая сейчас неизвестно где и точно не под присмотром миссис Грей. Пожалуйста, пусть она будет не в Лондоне. Мерлин, пожалуйста.
Теребя кольцо на большом пальце, девушка пыталась собраться с мыслями. На вопрос Забини о причинах пребывания бабушки в Лондоне, она сначала выдала что-то не совсем связное и лишь потом, уже взяв себя в руки, ответить более внятно.
- Она… это…  должно быть… Гхм. Прошу прощения, мистер Забини. Я не владею информацией об этом. Я не знала о том, что она… хм,  миссис Грей в Лондоне. И даже не подозреваю, что ей могло понадобиться здесь.
Ну, последнее было не совсем правдой. Некоторые подозрения все же имелись, но, Моргана их побери, поверить в то, что бабушка искала ее, было очень сложно. Но что тогда?

Дернувшись от неожиданности, едва увидев ухмылку бывшего однокурсника, Сольвейг приготовилась защищаться невесть от чего. Вероятно, нервное перенапряжение давало о себе знать.  Показалось, что тут ее относительно спокойной жизни и придет конец. Хотя, какое теперь спокойствие.
Злясь на себя за этот инцидент, девушка внимательно слушала Забини. Само собой, в ее заверения о полной неосведомленности относительно обстоятельств смерти бабушки, он не поверил. Будь она на его месте, она бы тоже так сделала.
Когда парень замолчал, повисла тишина. Сольвейг, получив подтверждение своих догадок относительно причин, заставивших миссис Грей красться поздним вечером или ночью в маггловском Лондоне в районе Дырявого котла, в поисках кое-кого там проживавшего, молчала, не в состоянии выдавить и слова. Сама мысль о том, что сегодня утром  она прошла достаточно близко от места, где этой же ночью убили бабушку, заставляла чувствовать себя совершенно разбитой. Моргана. В голове не укладывается. Зачем?
- Да, сбежала. И я не думала, что она когда-либо вернется.
Говорить о внутрисемейных проблемах Сольвейг никогда не любила. Это никому все равно не нужно, а ей же проще. Поэтому она ограничилась только этой фразой, немного разозлившись, что все же сказала ее.
- Я думаю, - Моро запнулась, облизнула пересохшие губы и продолжила, - думаю, что она искала меня. Я живу. Там. Но я не знаю, с какой целью она это делала. Скажем так, не понимаю.
И куда подевалась способность говорить связными предложениями? Хорошо хоть не заикаюсь. Только этого мне и не хватает для полного образа.
Сольвейг смотрела прямо в глаза Забини спокойным взглядом человека уверенного в своих словах. На этот настолько полно, насколько это возможно.

Вот так ничем не примечательный день (не считая праздника) превратился в непонятно что. Один визит, известие о чем-то из ряда вон выходящем и Моро превращается в человека, не способного воспринимать происходящее адекватно. «А к приходу покупателей желательно вернуть себе эту весьма полезную способность», - думает девушка, наблюдая за бывшим однокурсником. Иначе…
Наступление очередной паузы в разговоре заставило Сольвейг почувствовать себя неуверенно. Опять. Молчание собеседника всегда воспринималось ей не совсем спокойно. Появлялись подозрения относительно его мыслей и того, что последует потом. Вот и сейчас, слабо представляя, о чем именно может думать Забини, Моро мысленно убеждала себя, что всё нормально. Относительно. Ко всему прочему хотелось расспросить побольше об убийстве миссис Грей, попросить парня показать ей труп, чтобы окончательно убедиться, поверить. Много чего хотелось. Как обычно, впрочем.
Но это же невозможно, верно? Именно поэтому девушка молчала, ожидая реакции на свои слова. Взгляд инспектора остановился на ней.
- Конечно, - ответила девушка на его просьбу. – Счастливого.
Нервный смешок сдержать все же не удалось. Сольвейг подозревала, что это Рождество она проведет в тяжелых раздумьях относительно судьбы матери, и просто обдумывая произошедшее. Главное, не начать прямо сейчас, а настроиться на рабочий лад, с которого ее сбили.
Забини уже направляется к выходу, но в последний момент почему-то останавливается и интересуется жизнью Моро. На этот раз удержать спокойное выражение лица не получается. Глаза расширяются от удивления, а рот немного приоткрывается. Моргнув несколько раз подряд, девушка выдала:
- А? Эм, нормально, я думаю.
Могло быть и хуже – вот так ответить было бы честнее. Но раз всё так, как есть, то почему бы не сказать «нормально»?
- А… ты?
Вопрос был задан не столько из интереса, сколько из обычной вежливости, но отрицать тот факт, что ее действительно интересовало, как поживает один из бывших однокурсников, Сольвейг не могла. И даже желание остаться сейчас наедине со своими мыслями, девушка посчитала малодушным. Нельзя давать себе возможность думать о произошедшем до прихода домой. Во избежание внезапных выводов. Нельзя.
А это ведь невозможно – не думать.

Отредактировано Solveig Moreau (2013-01-20 21:09:55)