Анкета для персонажа:
Кто вы? Никто. О да, я всего лишь никто.
Так назвался Улисс, и ветер
Нашептывает дереву то же слово.
«Никто? — спросила птица. — Так уж никто?
Не человек и не отблеск человека?
О, я припоминаю ваше имя».
Забудьте его. Я только кривые буквы,
Каракули на страницах мира,
Слова, придуманные другими.
Так кто же я? Всего лишь вы сами,
Если вы дарите мне любовь — такую,
В какой я признавался порой рассвету.
© Робер Сабатье
о1. Имя и фамилия персонажа
Alexander Eliot Hoult | Александр Элиот Холт
Сэнди, Алекс, Ксандер, Эли. Произносит собственное имя чисто только если дело совсем дрянь, в остальных случаях немного картавит, из-за чего «экс» ужесточается, и имя звучит как «Алекзандер».
Не переносит, когда собственническую букву «u» умерщвляют в фамилии, которая начинает петь на пару октав выше и превращается в что-то сродни «Хольт». В далеком маггловском детстве Элиота из-за этого часто дразнили, перевирая и без того искореженный вариант до «Кольта». Поверьте, никаким образом устрашающе это тогда не выглядело.
Имеет псевдоним Сэнди Элот | Sandy Alot, с ударением на первую гласную в обоих случаях.
о2. Дата рождения и возраст
27 лет (12-09-1974).
о3. Образование
Дурмстранг, 89’.
Хогвартс, Слизерин, 92’.
Королевская академия драматического искусства, 96’.
Самообразование. Перерывание библиотечных экземпляров в заведениях шаговой и не очень доступности добавило если не ума, так обеспечило дополнительным поводом щегольнуть на людях.
о4. Должность\социальный статус
Профессиональный трикстер, в некоторых кругах известен как «Торговец Идеями»: спекулирует загадочными слухами разной степени полезности, а между делом и вечный двигатель поможет изобрести. Предупреждаем заранее: продает не за то, за что покупает. С властями любовь страстная, но безответная со стороны Сэнди. Его мало волнует, что маггловская и магическая оные льют слезы друг дружке в жилетки в строгой очередности, установленной переменчивым настроением Холта.
Отдает себя, не жадничая, на благо общественности в аптеке Косого переулка под руководством мисс Фарли, стихийно подкидывает злободневные статейки в «Эхо».
Чрезвычайно законопослушный гражданин, в общем-то.
Что и требовалось доказать.
о5-6. Биография и характер.
Жить - это значит все снова
С троллями в сердце бой.
Творить - это суд суровый,
Суд над самим собой.
© Генрик Ибсен
Забросив начищенные до блеска туфли на стол, ты заразительно смеешься:
- Да брось, в самом деле, какой биограф, - ты с улыбкой качаешь головой, успокаиваясь, когда пару капель эльфийского вина счастливым воспоминанием остаются на белой рубашке. – Вот черт, - в твоем голосе слышится досада. – Новая.
- Пижон, - насмешливо хмыкает собседеник и отмечает, что они почти добрались до дна бутылки и пора разыграть, кто следующим побежит в магазин.
- Раздавай, - ты отмахиваешься в неопределенном направлении, то ли высказывая претензию, то ли благословляя, и встаешь, чтобы размять спину. Тебе всего двадцать семь, но ранний артрит еще никто не отменял. Противная, совершенно маггловская болезнь. Но левое запястье тебе еще явно понадобится, потому что ты знаешь, что за пазухой у Джефа запасная колода и он уже зовет тебя на баррикады.
Вы оба под шафе, но завтра единственный выходной, и ты даешь себе отмашку – разрешаешь расслабиться.
Когда он сдает тебе два пиковых туза, ты улыбаешься. Веер словно по мановению руки распадается, и ты кривишь губы.
- Какой я растяпа! – ты прижимаешь один туз каблуком и подменяешь на первую попавшуюся карту, делая вид, что невовремя развязался шнурок. Ты понимаешь, что за вином больше никто не пойдет. В жилах остается только азарт, и ты совсем не расстраиваешься, когда видишь в своей руке шестерку. Знаешь, что и без этого твой компаньон проиграется слишком быстро и чувствуешь знакомое чувство удовлетворения, которое испытываешь, когда добываешь новый трофей.
Он лопочет что-то о том, что вы знакомы сотню лет, а он до сих пор о тебе ничего не знает, но ты только отмахиваешься, воспринимая это как пьяный лепет, помноженный на желание заговорить тебе зубы. Неторопясь, ты прикидываешь шансы и объявляешь мизер у одного комплекта карт и пасуешь за другой. Вы играете наедине два на два, расплачиваясь за то, что расписали преферанс на четверых. Мизер не берет ни одной взятки. Ты доволен тем, что в очередной раз правильно рассчитал собственную цену. Творчески смятый, листок с вистами и горой небрежным отработанным движением наконец-таки приземляется в дешевом пластмасовой офисной мусорке.
Когда Джеф засыпает на твоей кровати, раскинув руки и ноги собственнической звездочкой, ты бережно вкладываешь смущенный пиковый туз в записную книжку. Это твой собственный способ коллекционировать воспоминания. Ведь это, по сути, твоя работа, а к обязанностям ты всегда относился ответственно.
Однако случается, когда система начинает кочевряжится и дает сбой.
Как в тот раз, когда уже через неделю, вместе с горсткой глины с примесью мокрого песка, ты бросил тот самый пиковый туз на могилу Джефа.
Любезный друг!
У поиска родины нет срока давности.
Я помню, как ты говорил мне это, поливая прыгающее по столу самопишущее перо сливочным пивом, пытаясь остановить его козни. Тогда это выглядело более забавно, чем кажется таковым сейчас. Я, между прочим, больше не пью. Без подходящей компании как-то неинтересно. А как же Джон, спросишь ты, вероятно, а как же Дерек? Наверное, как-то, но далеко отсюда, в другой галактике.
Тебя рядом нет, Джеф.
Значит, никого рядом нет.
Знаешь, а я ведь когда-то дружил с одиночеством. С самого детства, если быть точным. Мы вместе собирали пазлы, катались на отцовском нимбусе, искали потерянные “сокровища”, которые мама прятала по всему дому на День Святого Патрика. Это было так варварски нестандартно, но нам нравилось. Мне и одиночеству. Наверное, оно тоже – ирландец до мозга костей. Только с цветом волос не вышло. Но ты всегда говорил, что с ним да моим темпераментом это был бы перебор.
Я помню все, что ты говорил мне, Джеф. Все помню.
Потом мы с одиночеством пошли в школу. Обычную, маггловскую школу, в которой учатся обычные, среднестатистического развития дети. Мне даже почти понравилось, представляешь? Я, правда, легко обводил одноклассников вокруг пальца, но я бы захвачен в водоворот слишком новых для меня событий, чтобы обращать на это внимание. У меня было много друзей, целая ватага, столько, сколько у меня никогда в жизни до этого не было. Но потом я почувствовал, что одиночество от меня отдаляется, сжимается, как сминают обычно ненужный клочок бумаги прежде, чем выбросить его через плечо в мусорку. И мне стало его жалко. Понимаешь, Джеф? Мне стало жалко мое одиночество, и я вернулся к нему, пусть и запираясь самостоятельно в клетке из собственных воспоминаний, клетке из собственных надежд. Нет ничего ужаснее клетки из надежд, Джеф. Надежда не приспособлена жить в неволе, она всегда рвется на свободу, а если ее не выпускают – то начинает царапать тебя до тех пор, пока однажды тоненький ноготок не потянет на себя твое сердце. Знаешь, Джеф, у моей надежды не было синего оперения. Никогда. Она сразу была грязно-бурой, как запекшаяся кровь. Завораживает, согласен, но, понимаешь ли, крайне непрактично. Потому что ее всегда хочется помыть. Оттереть от этого противного оттенка, желает она того или нет. Поэтому, однажды поддавшись благородному порыву, я случайно утопил ее в тазике с мыльной водой. Я не специально, честное слово. Но я так разозлился. О, ты не представляешь, Джеф, как я был зол! Внутри все клокотало, так, словно готовится к извержению вулкан, готовый покрыть своим пеплом все материки и засыпать лазурь моря. В тот день замок на клетке треснул. Ее практически разорвало изнутри. Как и меня – только моя энергия выплеснулась на учительскую вазу на столе, и она разлетелась вдребезги, раня и жаля окружающий мир. Мир, который никогда не был мне домом. В тот день я это понял. Роскошная женщина по имени Магия объяснила мне это.
Через полтора месяца мне пришло письмо из Хогвартса, но отец что-то пробубнил, и переписал меня в Дурмстранг.
С того дня одиночество я больше не видел.
О, Джеф, ты не представляешь, что это такое – вступление в новую жизнь! То есть представляешь, конечно, но я же должен сам себе показаться особенным, согласись. Тебя нет, и самооценку приходится поднимать самостоятельно. Да и опускать, в принципе, тоже. Что поделаешь.
Дурмстранг не был похож на мою прежнюю школу. Дело даже не в магии, да и ежедневные драки для меня были делом обыденным. Дело было в отношении, Джеф. Отношение изменилось. Пропало это гложущее чувство стадности, когда ты должен быть как все, обязан идти туда, куда пойдет толпа. Ты знаешь, как я это ненавижу. Из-за чего, вероятно, стал именно тем, кем стал. Но именно с этого момента я полюбил Дурмстранг всем своим сердцем, всей своей сущностью. Он не дал мне новую надежду, но он дал мне цель – быть лучше. И, знаешь, Джеф, нет ничего значимее этой цели.
Одиночество так и не показывалось, хотя я чувствовал, что оно маячит где-то за моим плечом.
А потом случилось странное. Случилось внезапно и неожиданно, и вот вчерашним вечером я только был инициатором очередной не самой безопасной, так сказать, дуэли, а следующим утром уже сидел за столом в зале школы магии и волшебства Хогвартс. На груди моей уже грелась змея, но я не обращал на нее внимания. Я оглядывался по сторонам. Ты знаешь, что я всегда оглядываюсь по сторонам, прежде чем сделать следующий шаг. Прежде чем перебежать это пресловутое шоссе и, с разбегу перепрыгнув овраг, снова оказаться в новой жизни. Понимаешь, Джеф, египетские фараоны заблуждались. У меня уже второй раз получилось реинкарнировать при жизни.
Зацепившись за мой капюшон, слегка душа, одиночество, тихое, как мышь, следовало за мной по пятам.
Нет смысла говорить о том, как я учился. Я всегда бы прилежным учеником. По собственным способностям, но я старался. И достарался до того, что, не найдя приличную работу после выпуска, загремел в Королевскую Академию Драматического искусства. Представляешь, Джеф, я собирался стать актером! Ах да, это ты как раз и представляешь. Мы с тобой познакомились на первом курсе. Разыграли партию в преферанс, напились до зеленых чертиков и познакомились. Впрочем, в пределах Академии наше знакомство можно считать самым заурядным, сам понимаешь. Занудные ворческие личности никогда не оставляли нам шанса обогнать их, но мы уверенно наступали им на пятки. Я помню, как ты научил меня на втором курсе читать, как читаешь ты – шрифтом Брайля – и мы делали лучшие шпаргалки, не тратя время на то, чтобы зубрить текст. Мы неплохо смотрелись на одной сцене. Два лучших друга, почти схожих физически, но таких разных внутри.
Мне не хватает тебя, Джеф.
Одиночество вернулось ко мне в день твоих похорон, доверительно свернувшись на коленях.
Как я сейчас живу?
Да потихоньку, ничего особенного. Работка не пыльная, когда есть, а когда ее нет, то и пылиться нечему. Но я стараюсь. Ты и так в курсе, что я слишком себя люблю, чтобы валяться в сточной канаве, изнемогая от жалости к себе. Бывают, конечно, приступы, но что поделаешь. Со всеми случается. Я хоть и маг, но человек, Джеф. Такой же человек, как все остальные.
Что ж, дружище, бывай, прости, но мне пора идти. Кажется, именно такой фразой обычно учат нас учителя заканчивать письма в никуда. А я ведь уже говорил о том, что прилежности во мне было хоть отбавляй?
И, знаешь, я очень рад, что мне не нужно будет ждать ответа.
Потому что я уже давно ничего ни от кого не жду.
Так проще, Джеф. Так проще.
о7-8. Привычки, увлечения и предпочтения.
Чем больше привычек, тем меньше свободы.
© Иммануил Кант
Холта много что интересует в этом мире и, в то же время, ничтожно мало. Подобный оксюморон возникает из-за того, что он с охотой бросается на абордаж, но энтузиазм его очень быстро сходит на нет, и он стоит в стороне, покручивая лезвие между пальцев. Единственная постоянная привычка Сэнди – это идти вперед. Он придерживается теории, что неважно, кто ты – ферзь или простая пешка. Даже будучи пешкой можно стремиться к своей цели, да еще и сюрпризы своему врагу преподносить. Вдруг раз – и в дамках.
Предпочитает, чтобы его не дергали без надобности, смотреть по сторонам при переходе шоссе и венские вафли с карамелью.
o9. Страхи и фобии
Cколецифобия – боязнь заразных насекомых.
Гераскофобия – ненависть к собственному старению.
Сэнди всем своим существом не выносит тему бренности бытия. Поэтому осознание, что преградой его собственным желаниям когда-то может стать даже не он сам, а оболочка, которая досталась ему посредством вселенского рандома, ввергает его в пучину отчаяния.
10. Способности и таланты
Сэнди отлично справляется и расправляется с боевой магией, хорошо летает на метле и держится в седле. Первое далось ему не без труда, потому что с палочкой они изначально не сошлись характерами, из-за чего Холту не удавалось долгое время контролировать силу заклинания. А потенциал к тотальному уничтожению у мальчика был, есть и, он надеется, будет. Хороший окклюмент. У Элиота в принципе развита чувствительность к чужим слабостям, переживаниям. Он всегда чувствует, где начинается не его зона комфорта и, словно хамелеон, проникает в нее. Наверное, смог бы стать хорошим психологом, но жизнь решила за него иначе.
Специалист в области стенографии и криптографии, из чего выливается предрасположенность Холта к математическому анализу, практически нет такого шифра или кода, который бы не поддался его… фантазии? Знает азбуку Морзе и читает шрифт Брайля. Хороший аналитик и тактик. Разбирается в искусстве создавать иллюзии. Но это так, хобби.
11. Сексуальная ориентация
Составляющая колебательной системы.
12. Внешность
Dominiс Cooper | Доминик Купер
~ Рост – 178 сm / 5,8 feet.
~ Телосложение – достаточно худощавое, но не хрупкое.
~ Цвет волос – шатен.
~ Цвет глаз – темно-серые.
~ Особые приметы: – небольшой шрам, пересекающий левую бровь. Получен в возрасте четырнадцати лет при попытке усмирить страшного монстра – собственную палочку;
– в возрасте двадцати двух лет набил на самом вульгарном месте – плече – татуировку, изображающую пересмешника в разбитой и покореженной клетке и с красной ягодой в зубах. Содеянного Элиот нисколько не стыдится, но лишний раз все же милостиво предпочитает не демонстрировать. Принимает изображение фактически за собственный герб.
~ Стиль в одежде – необременительный. Придерживается варианта, что чем проще, тем лучше. Привлекает к себе внимание скорее действиями, нежели эпатажными частями туалета.
~ Общее описание:
Не поворачивайте головы. Слышите? Не поворачивайте головы, он наблюдает за вами. Кто? Вы разве его не знаете? Слева по курсу. Тише-тише, не делайте резких движений! И в обморок падать тоже не надо, в самом деле. Мы с вами в приличном месте находимся, а не абы где. Немного грязновато, есть такое... Да ладно вам, хватит ворчать! Лучше согласитесь, как этот парень эффектно сливается с тенью! Что-что вы там шепчите? “Мерзавец”? Конечно мерзавец, кто бы спорил! Сейчас каждый второй в нашем мире – либо сволочь, либо мерзавец, либо покойник. Статистика – дама суровая, никуда от нее не денешься. Зато сойдет и за возлюбленного кавалера, и за персонального палача.
Простите, мой слух меня не подводит? “Дать по хребту”? Откуда такая агрессия? Ах, слегка сутулится! Ну, это мелочи, согласитесь, мир вообще далек от идеальности. Зато широкая искренняя улыбка. Такого не хватает в последнее время, согласитесь. Не улыбка, оскал? Что ж, не могу заверить, что он бросится на вас в темном переулке и вопьется в шею, но да, пожалуй, что-то есть. Он похож на демона, которому далеко наплевать на то, какое распятье вы носите у сердца, да и носите ли вы его вообще. Вам холодно? Возьмите мой плащ. Погодка нынче отвратительная, того и гляди – польет за шиворот. Честно говоря, неподалеку есть хорошая кофейня… Что, вы спешите? Ах, прошу простить мою бестакность, не смею вас задерживать. Хорошего дня!..
… Едва человек, сжимающий в дрожащих пальцах котелок родом из прошлого века, отходит в сторону, мужчина расправляет плечи. Он и без того похож на мальчишку-подростка, а этот кульбит под кодовым название “знак вопроса”, выполненный собственным позвоночником, явно не прибавлял ему солидности. Да еще и этот ранний ревматизм… Что только не сделаешь ради собственной работы!
Он крутит шеей, разминая напряженную воротниковую зону, которая отдает по нервным окончанием сладкой тягучей истомой, и делает шаг вперед, выходя из тени. Отражение в зеркале, до этого притулившееся в уголке грязного зеркала, выходит из тени вместе с ним.
Не избегайте, дамы и господа, неблагополучных кварталов. Здесь можно найти много интересного.
Развернувшись на пятках, хозяин и его верное отражение безмолвно уходят прочь. На память о происшедшем остаются только через секунду затоптанная визитка с еле различимым из-за грязи именем на ней, вырвавшаяся из вязанного плена одинокая серо-голубая шерстяная нить и странно-острый запах пачули.
13. Волшебная палочка
Боярышник, волос вейлы, 15 дюймов. Не гнется – только ломается. Покрытие из темного матового лака, рукоять обвивает рисунок из необычной интерпретации анха: создается впечатление, словно кто-то потянул за шнурок верхнего бантика, и символ так и застыл в периоде вечного распада.
… Как говорил мастер волшебных палочек Грегорович, «из боярышника получаются странные, противоречивые палочки, полные парадоксов, потому что их породило дерево, чьи листья и цветы излечивают, а срезанные ветви пахнут смертью». Таким образом, палочки из боярышника по своей природе сложны и интригующи, как и волшебники, которым они лучше всего подходят. Наиболее комфортно чувствуют себя рядом с магами, обладающими конфликтной натурой или постоянно проходящими через период потрясений. Боярышник к тому же тяжело поддается освоению, волшебники подобных палочек часто искусные чародеи. Палочки из боярышника имеют заметную особенность: при неумелом обращении наложенные ею заклятия могут вернуться обратно. © спасибо, вики.
В свое время Сэнди часто комплексовал из-за того, что сердцем его палочки служит волос вейлы. Как же, такие же достаются только девчонкам! Едва получив волшебную палочку в руки, мальчишка вспыхнул, словно стог сена от небрежно брошенной неподалеку непогашенной сигареты, и так и остался стоять перед насмешливым взглядом господина Оливандера. Холт помнит, как отец успокаивающе потрепал его по плечу и вывел из одного из самых известных заведений магической Британии, но все было тщетно. Возбужденный подросток продолжал гневно сверкать глазами и шептать неуклюжие проклятья в адрес прославленного торговца.
Осознание того, что попало Александру в руки, придет несколько позже. Только говорить что-либо в стиле: “Ты был прав, а я балбес!” окажется уже некому.
14. Прочие предметы
Носит на шее на тонкой цепи два спаянных между собой родительских обручальных кольца – единственная религия, которой предан Сэнди. Пользуется зажигалкой с выгравированным пиковым тузом.
Всякие нимбусы в шкафах и пушистые тапочки под кроватью (и, вне сомнений, нигде иначе) идут в комплекте, хотите вы этого или нет.
15. Домашние животные
Итальянская гончая, и та – патронус, которым Сэнди обзавелся только на двадцатом году жизни. Ему как-то пытались подарить кота. Но после того, как тот сжевал ценный экспонат из очередной коллекции и был с угрозами едва не спущен с окна, окружающему миру пришлось признать, что Холт не был рожден для того, чтобы ладить с творениями природы.
16. Дополнительно
Вегетарианец. Пытался посягнуть на звание фрукторианца, но слаб духом – слишком любит морковку.
Анкета для игрока:
о1. Дата рождения
Один из дней (до нашей эры, правда, но подобный факт, раз уж вы так настаиваете, опустим), когда Октавиан одержал победу на Ионическом Море.
о2. Опыт игры на ролевых
Полноценных – скупых два (три?) года.
о3. Частота посещения
Каждый день с корзинкой постов с пылу с жару не обещаю, но ошиваться неподалеку постараюсь как можно чаще. Разрешаю дергать за шкирку при надобности, но не сильно. Сделайте одолжение.
о4. Связь с вами
Особо страждущим до востребования whereva они возжелают.
о5. Откуда узнали о нас?
Теплые воспоминания.
о6. Ключ
Правила, конечно, конфетка, но обертка, видимо, оказалась недостаточно золоченой, чтобы доверить ей таинство. Печалька! Хотя и так очень даже ничего.
Отредактировано Alexander Hoult (2012-08-31 00:28:01)
