3

Я не ставлю даты, я считаю дни. Дни, в которых все перевернуто с ног на голову. Сильные вдруг стали слабыми, победители – проигравшими, богатые – бедными, хозяева – слугами. У меня печальное предчувствие, что дней  таких будет много. Я поставил первой цифру «3», но на самом деле все началось раньше, быстро и в то же время незаметно. Когда нас, учеников Слизерина, отправили по домам из Хогвартса, всё выглядело совсем не так плохо. Это больше походило на панику тех, кто не разделял политику Темного Лорда. Они боялись, мы выигрывали. Так когда же всё успело измениться? Я, себе на горе, упустил этот момент… Пусть будет тройка: сегодня третий день, как мы с Дафной живем на новом месте.

Отец с матерью уехали сразу же, как только поняли, что происходит. Это было правильно, и я рад за них. Если бы они не уехали тогда, не вырвались бы совсем. Наверное, ни для кого уже не секрет, чем занимался папа, пока Темный Лорд был жив. Лестрендж, Мальсибер, Нотт, Розье – главы благородных семейств, первыми присягнувшие на верность великому властелину, ныне почившему. Хорошо, что родители уехали. А мы не успели. Хотели продать дом и выручить денег, чтобы было на что жить первое время там, за рубежом. Как будто бы нам это позволили бы… Знаете, довольно сложно, оказывается, принять мысль, что ты внезапно стал никем и не имеешь никаких прав на то, что всегда тебе принадлежало. Это было нашей ошибкой, нашей огромной ошибкой. Теперь Даф и я – мы оба под следствием, и диво, что не в застенках Азкабана.

Дафна старается не подавать виду, но это слишком серьезное потрясение для нее. Это и для меня серьезное потрясение. Не знаю, как мы с ним справимся.

Денег, которые мы успели получить и спрятать, хватило лишь на приобретение «дома». Я все еще не могу произнести это слово без иронии. Мы переехали в эту дыру два дня назад. Если бы вы видели! Это не дом, это пародия на жилище, то ли чулан, то ли скворечник – крохотная клетушка с одной «большой» комнатой, кухней и санузлом. Прихожей нет, и, перешагнув через порог, вы сразу оказываетесь в гостиной и спальне одновременно. Крыша подтекает, но чинить ее нечем и не на что. Вчера я кое-как заткнул брешь брезентом, который нашел на заднем дворе чужого дома, но не знаю, долго ли он продержится. Нотт ворует у соседей брезент… В каком страшном сне такое может присниться?

Хорошо, что прежние владельцы отдали нам дом вместе с мебелью. Денег у нас не осталось бы даже на то, чтобы купить кровать… Стучат. Придется самому идти открывать: домовых эльфов у нас теперь тоже нет.

Снова 3.
Приходили авроры, устроили обыск. Быстро они сориентировались. Только все ценное оставалось в фамильном особняке и было изъято раньше. Так что они ничего не нашли, оставили после себя погром и забрали кровать. Они это сделали просто назло, я уверен. И повестки нам вручили. На завтра.

Из чего можно трансфигурировать кровать?..

Все еще 3.
Одиннадцать вечера. Вместе с Ди кое-как привели «дом» в порядок. Да, мы занимались уборкой все это время. Это оказалось не так-то просто, даже при помощи магии. Удивительно, как можно устроить такой хаос на таком ограниченном пространстве. Авроры постарались на славу. Наверняка все это спланировано, чтобы завтра мы предстали перед судом невыспавшимися и обозленными. Работают над созданием образа врага.

Взял оба стула и кресло, трансфигурировал из них подобие кровати. Сидеть теперь больше не на чем.

Доброй ночи, мистер и миссис Нотт.

Отредактировано Theodore Nott (2012-08-04 15:17:42)

Да простит меня Ронничек)

5
Новый день приносит новые проблемы. Я понимаю это, просыпаясь от тихого вскрика Дафны. Надеюсь, ночью у нас не обвалилась крыша. И грабители, надеюсь, к нам тоже не влезли, потому что, хоть красть у нас и нечего, но я их, клянусь, убью. Я не выспался.

Резко сажусь, тру лицо ладонью и спускаю ноги на пол. Меня приветствует радостный хлюп. Скажи потопу доброе утро! Твою мать.

*
Оказывается, прорвало батарею. Вода из нее хлестала почему-то ледяная. Хорошо, что не кипяток, – точно бы обварились. Дыру я заделал, использовав самое обычное «reparo». Воду мы убрали – тоже с помощью магии, – но пол отсырел и разбух, а ковер превратился во что-то ужасное. Нижние ящики комода, как выяснилось, тоже не открываются. Приплыли.

Зато вчерашнего винного пятна практически не видно.

*
Из дому я вышел, весьма смутно представляя, куда именно собираюсь. Мне нужно найти работу – это я понимаю. Но само понятие работы – нечто, для меня непостижимое. Что я могу делать? Я всю жизнь был уверен, что буду работать в министерстве. Сегодня единственное, в чем я уверен наверняка: в министерстве мне не работать. Что дальше?

Мне еще никогда не было так страшно. Раньше я всегда знал, что и как именно должен делать, и ни разу не задумывался о том, будет ли мне завтра где спать и что есть. Я и денег-то никогда не считал. Всё это было простым и естественным, как воздух, которым мы дышим. Теперь обо всем приходится думать – решительно обо всем, о любой мелочи, причем сразу за двоих: за себя и за Дафну. Хоть кто-то из нас должен оставаться твердым и непоколебимым, и по всему выходит, что это должен быть я.

Но сколько бы я ни думал, будущее всё равно остается окутанным пеленой густого тумана. Не какое-то там абстрактное отдаленное «будущее», а буквально завтрашний день. Даже сегодняшний вечер. Абсолютно ни в чем нельзя быть уверенным. Абсолютно. Это очень страшно. Неужели люди так живут?

*
Минут сорок я бесцельно блуждаю по городу, пока ноги не приносят меня к «Дырявому котлу». Сажусь за стойку и беру самый дешевый огневиски. Десять часов утра. Плевать. Сижу, тяну здешнее дрянное пойло и пытаюсь ни о чем не думать. Раньше я не захаживал в этот кабак, и правильно делал. У меня такое чувство, что на меня все пялятся. Может быть, на мне слишком хорошее пальто? Какой-то тип, проходя мимо, толкает меня под руку и шипит что-то про чистокровных выродков. Оцените, какая ирония. Я не реагирую – не хватало еще отношения с пьянчугами выяснять. Только выпивки жаль: половина расплескалась. А впрочем…

Поднимаю взгляд на волшебника за стойкой. Он всё видел, разумеется.
– Доливать бесплатно не буду!
Очень надо. Я такой дряни в жизни в рот не брал.
– У вас работы не будет?

Смотрит. Он молча смотрит на меня секунд пять и вдруг ухмыляется.
– Что, совсем приперло?
– Да, – говорю, – совсем.
Готов поклясться, ему весело. А мне вот что-то не очень.
– Повезло тебе, парень, – сообщает он. Радостно так. – У меня как раз сегодня помощник не вышел по болезни. Работа несложная: разносить напитки, убирать пустые стаканы, протирать столы. Отработаешь день как следует – заплачу восемьдесят кнатов.
Быстро прикидываю в уме, морщусь.
– Это же меньше трех сиклей.
– А ты сколько хотел, три галеона?
Да уж куда мне мечтать о таких несметных сокровищах.

Когда я снимаю пальто, у владельца «Котла» глаза лезут на лоб: не верил, что я соглашусь. Но мне ведь действительно… «приперло».

*
– Две кружки пива – за стол в углу.
В углу так в углу. Подхватываю обе и делаю шаг.
– Эй, парень! Как тебя звать-то хоть?
Я останавливаюсь и оборачиваюсь.
– «Эй, парень» вполне сойдет.
Так лучше, чем осквернять благородное имя моей семьи перегаром этого притона.

*
Я узнал их сразу, как только они вошли. Авроры из молодых, они вчера стояли на входе в зал Визенгамота. Кажется, я узнал бы их, даже если бы увидел впервые в жизни. Как и любых других авроров. Наверное, это умение бесплатным бонусом прилагается к судимости.
– Нам два бокала Чистой Крови, – вкрадчиво сообщает один из них, тот, что с тяжелой челюстью. Другой, с перебитым носом, растягивает губы в усмешке.
Я всё понимаю. И именно поэтому спокойно разворачиваюсь и возвращаюсь к стойке.
Хозяин смотрит на меня с любопытством.
– Что им?
– Две кружки пива.
Он наливает.
– Эй, парень!
Уверен, он звал бы меня так, даже если бы я сказал ему свое имя.
– Мне с этими ребятами неприятности не нужны.
– Мне тоже.
Только мое мнение их вряд ли интересует.

– Это что?
– Пиво.
– А мы что заказывали?
– Пиво. С вас три сикля.
Три сикля – это больше, чем мой гипотетический дневной заработок. Но что-то мне подсказывает, что сегодня я не получу даже этого.
Конечно.
– Эй, Том! Что это себе позволяет твой мальчишка?

Я отвлекаюсь всего на секунду, и полная кружка летит мне в лицо. Успеваю закрыться рукой. Предплечье отдает тупой болью, по локтю вниз течет холодное пиво. Рубашка испорчена. Плохо. У меня их теперь совсем мало.

Я уверен, что не все они такие – моральные уроды, что среди авроров есть и нормальные ребята. Вот только мне «повезло» попасть на этих. Соблазн достать палочку необычайно велик. Возможно, я даже успел бы впечатать одного из них в стену… Только делать этого нельзя. Я знаю, чем мне это светит.

– Нет, красавчик. Мы просили крови. – Пальцы кривоносого вцепляются в ворот моей рубашки. У него за спиной мелькает чья-то рыжая шевелюра… Упыри недоделанные.
– Руку убери.
– А то что?
Я ненавижу эти самоуверенные, ухмыляющиеся глаза.
– А то сломаю.
Без всякой магии.

Что творится у этого типа в мозгах, не представляю, но от моих слов он внезапно свирепеет и бьет меня по лицу. Неслабо. Я не падаю только потому, что он же продолжает меня держать. Если я сейчас использую против него магию, это будет расценено, как нападение на аврора. Путешествие в Азкабан гарантировано, обратно – очень вряд ли.

Рот наполняется чем-то теплым и соленым. Я плюю этой сволочи прямо на его перебитый нос. Чистой крови тебе хотелось? Получи. Он непроизвольно отшатывается, разжимая пальцы и отпуская мой воротник, и в это время я ударяю его снизу в челюсть. Но их двое, а я один, и закрыться от летящего мне в лицо кулака второго я не успеваю. Заваливаюсь на ближайший стол. В глазах темнеет.

Падая, закрывай голову руками, – так учил меня отец. Только есть ли смысл? Может, эти молодчики изобьют меня прямо здесь до смерти. Не самый худший вариант.

Но меня почему-то больше не бьют. И вообще не трогают. Лежу себе на столе, отдыхаю. Красота. В глазах теперь не темнеет, а рыжеет, и кто-то дергает меня за руку, приводя в вертикальное положение. Вы не поверите. Уизли.
Я попал.

Это в школе Ронни был долговязым недотепой, вечным номером два за выскочкой Поттером. Сейчас он «мистер Уизли», бравый страж порядка и правая рука главы Аврората. Вон как те двое вытянулись и посмурнели при его появлении. Молодец, Ронни. Большое достижение, для твоих-то лет. Далеко пойдешь. Если раньше не убьют, конечно.

– Вы двое – вернуться на дежурство. – На самом деле, он называет их по фамилиям, но слух возвращается ко мне недостаточно быстро. – Нотт, следуйте за мной.
Я даже не спрашиваю, куда и зачем. Не хочу знать. Уизли командует парадом.

– Эй, парень!
Машинально поворачиваю голову. Ко мне летит мое свернутое пальто. Ловлю его, быстро киваю и прокладываю себе путь прочь из «Котла», ориентируясь на рыжую макушку и одеваясь на ходу. Малыш Ронни ждать не будет. Напишет потом в отчете, что «подозреваемый Теодор Нотт совершил попытку к бегству». И не докажешь ничего.

На улице он просто хватает меня за шиворот, и мы без предупреждения аппарируем. Давненько я не был в Министерстве…

*
В кабинете, в который меня привел Уизли, тепло и светло. Да, это не камера, а обычный кабинет: стол, несколько стульев, шкафы по стенам.

Он указывает на стул, я сажусь. Сам он садится по другую сторону стола. Сидим, молчим, смотрим. Все эти психологические приемчики я знаю, только мне сейчас вообще не до них: у меня губа рассечена, и скула болит так, что зубы сводит. Воспитательная пауза, наконец, подходит к концу. Уизли говорит.

– Что же Вы, мистер Нотт?
– И что же я?
– Затеяли драку с аврорами при исполнении.
Знаю я это их «исполнение».
– Ничего я не затевал, это они на меня накинулись. Вы сами видели… мистер Уизли.
Он как будто оживляется.
– А что я видел?
– Как двое авроров пытались спровоцировать меня на драку, а когда им это не удалось, выступили первыми, вынудив меня защищаться.
– Странно, – бесстрастно произносит Ронни. – А мне показалось, что двое авроров подошли побеседовать к подозреваемому Нотту, а тот, не совладав с эмоциями после вчерашнего допроса, на них напал. Одному еще руку, кстати, грозил сломать.
Да ты с самого начала там стоял, всё видел и всё слышал. И нарочно не вмешивался, гад.
– Свидетельства двух авроров плюс мое. Дальше никто разбираться не будет.
Сволочь ты, Уизли.
– Чего ты хочешь?

Мне не надо было переходить на «ты», я знаю. Но думать об этом поздно. Он уже встал и обогнул стол.
Между прочим, меня действительно беспокоит этот вопрос. Чего ему надо? У меня же ничего нет…

– Проси.
Меня обдает холодом, как ледяной водой из ведра. Вот оно что.
– Не буду.
– Хочешь попасть в Азкабан в первый же день после слушания?
Я молчу.
– Или можем сказать, что ты действовал по наущению своей супруги. Тогда она пойдет паровозом, а ты за ней прицепом.
Я продолжаю молчать.

А ты оказался умным, Уизли. Откуда ты знаешь, куда давить? Как ты можешь знать, кто окажется сильнее в этой схватке между гордостью и чувством долга, если я сам не уверен в ответе? По сути, ты заставляешь меня выбирать между личной честью и честью семьи. И еще свободой – но это так, между прочим. Я заведомо обречен на неправильный шаг. Лучше бы те двое и правда забили меня насмерть.

– Не надо ее в это впутывать.
Он кивает, как будто соглашается.
– Конечно, не надо. Поэтому проси. Нет. Умоляй.
Ублюдок.
Медленно, на негнущихся ногах, я сползаю со стула и встаю перед ним на колени. Перед Уизли. На колени. Я. Это станет моим новым ночным кошмаром, я точно знаю.
Он ждет. Он может прождать хоть целый век – мне не выговорить ни слова. Я нем. Я разучился говорить.
Он смотрит на меня сверху вниз. Проходит вечность, за ней еще одна, а потом еще две с половиной. И Уизли вздыхает. Не думал, что он умеет.
– Можете идти, мистер Нотт.

*
Не помню, как я вышел из министерства. Меня трясет. Я даже не понимаю, что это было – победа или поражение? И то, и другое вместе?..

Я бросил курить, когда мы с Дафной поженились, но сейчас мне нужна сигарета. Машинально засовываю руки в карманы. Сигарет там, конечно, нет. Зато есть полтора сикля, которых не было раньше. Спасибо, Том. Это очень щедрое вознаграждение за те три часа, что я у тебя проработал, и разбитую кружку.

Времени до вечера еще много, но с поисками работы на сегодня покончено: у меня разбито лицо, а от рубашки разит пивом. В таком виде только прохожих пугать. Вот этим и займусь. А что мне еще делать? Домой я сейчас идти не могу. До сих пор руки трясутся.

*
После того, как я купил пачку сигарет и зажигалку на половину денег, полученных в «Дырявом котле», и попытался закурить, я понял, что ошибся. Руки у меня не трясутся – они ходят ходуном. Я ненавижу себя. Но Уизли и ему подобных я ненавижу больше. Так не должно было быть, и так не будет. Они отобрали жизнь у нас – значит, мы должны сделать ответный ход. Только надо быть хитрыми, умными и осторожными. Но разве других когда-то зачисляли на Слизерин? Впрочем, да: дураков везде хватает. Ничего, тоже пригодятся. Как пушечное мясо.

*
Я до сих пор не могу толком вспомнить, где меня носило остаток дня, но под вечер я снова обнаружил себя в «Дырявом котле». Какой-то парнишка юрко бегал по залу, разнося напитки… Я прошел к стойке. Том задумчиво посмотрел на меня.
– Отпустили?
– Отпустили.
В его взгляде с момента нашего расставания появилось что-то напряженное. А, ну да.
– О втором шансе просить не буду. Я спасибо сказать зашел.
Он молча кивнул мне. Вот и всё. Сказать мне больше было нечего – я развернулся и ушел.

*
Возвращаясь домой, на остаток денег купил в лавке большой горячий крендель с беконом и сыром – для Дафны. Может, она такое вообще не ест, не знаю. Но запах… я не смог удержаться. И вы бы не смогли, если бы весь день ничего не ели.

Пришел, вручил ей. Соврал, что купил себе такой же и сжевал по дороге. Но крендель на Даф большого впечатления не произвел. В отличие от моего лица. Пришлось рассказать про драку. Только про Уизли я умолчал. Ни к чему.

Я еще не говорил, что мне очень повезло с женой? До сих пор и не догадывался, что она знакома с основами колдомедицины. Теперь не нарадуюсь. И руки у нее ласковые и теплые. У нас вообще на удивление тепло.
Сообщил об этом Дафне, она улыбается. Проверил батарею. Чудо. У нас топят. Хороший вечер. На радостях подхватил Ди на руки и закружил, опомнился уже в постели. Через несколько часов.

Ночь. Тишина. Я лежу и смотрю в потолок, а Даф спит, уткнувшись носом в мое плечо. Честно говоря, я только теперь вспомнил о ее вчерашней просьбе. Ох, только бы не сейчас! Но вечер и правда выдался неплохой. На удивление.

Извини, Кенни, я и тебя приплел)

7
Как же мне хреново. Даже не потому, что во сне я на кого-то наорал (несправедливо), а отец потом (справедливо) вправлял мне мозги круциатусом, – я действительно чувствую себя отвратно. Не понадобилось просыпаться, чтобы это понять.

Солнце. Это оно меня разбудило: бессовестно светит прямо в глаз сквозь щелку задернутых занавесок. Уже день? Надо было вчера сказать Дафне, чтобы меня разбудила, если встанет первой, – у меня же дел по горло. И его, то есть горло, дерет, как будто все черти преисподней собрались там на дебош и дружно хлещут по нему плетями из металлической проволоки. Надо выпить воды.

Сажусь в кровати. Голова тяжелая, но это понятно: меня вчера неслабо приложили… А где Даф? В доме тихо. А жарко-то как. Беда у нас с отоплением: не одно, так другое.

Я сбрасываю с себя одеяло и собираюсь встать. В этот момент ключ в замке поворачивается, и с улицы входит Ди.
– И далеко ты собрался?

Не понимаю – что она хочет этим сказать? Даф, между тем, скидывает туфли и пальто и подпархивает к кровати, кладет руку мне на лоб. Ладонь у нее просто ледяная, но это только приятно. Единственное, что мне не нравится: она слишком быстро убирает руку.

– А-а… Нет, еще подержи, – бормочу я, оказывается, вслух.
– По-прежнему горишь, – вздыхает Ди, возвращая ладонь мне на лоб, но снова ненадолго. – Быстро лезь обратно под одеяло, я тебе сейчас попить принесу.

Я потрясен. Настолько, что делаю так, как она говорит.

*
Вчерашние приключения не прошли для меня бесследно: ночи у нас все еще холодные, и шататься по городу без пальто было не самой лучшей идеей. Впрочем, выбора у меня тоже не было. Разве что не таскаться в Лютный. Теперь расплачиваюсь за свою неосмотрительность.

За последний час Ди влила в меня уже пять кружек чая с лимоном. Еще чуть-чуть, и я лопну. Я ей это еще после третьей сказал, но она непреклонна. Сейчас опять за новой на кухню удалилась. Мерлин, пошли мне чудо…

Когда Дафна возвращается с чашкой в руке, по оконному стеклу начинает скрежетать. Сова. Министерская, само собой, – другие к нам не летают. Накрываюсь одеялом с головой. Мерлин, когда я просил послать мне чудо, я говорил о чуде исцеления, а не о сипухе из аврората! Старый дурак. Опять все перепутал.

*
Как я и боялся: меня вызывают на «беседу». Очень вовремя. Ди качает головой – «ну как ты пойдешь»?
А что делать? Уважительной причиной для неявки в министерство является только собственная смерть. А я так – погулять вышел.
Пальто у меня нет: вот что плохо.

*
Приходится обойтись курткой. Она хорошая, кожаная, я ее очень люблю. Только короткая и совсем не по сезону. Выбирать все равно не из чего.

По взгляду Даф вижу, что она что-то задумала. И точно: аппарирует со мной ко входу в Атриум. Может, она и права – на ногах я держусь не очень уверенно. Но это не мешает мне клятвенно уверить жену в том, что обратно я доберусь сам. Не хочу, чтобы она ждала здесь.

*
Показываю дежурному аврору полученное послание, он проводит меня до кабинета. Стучусь, вхожу.
На столе сидит какой-то тип, пялится в листок бумаги, который держит в руке, и болтает ногами. Сил на удивление у меня особо нет.
– Здравствуйте, – говорю.
– Нотт? Теодор? Проходи, садись. Кеннет Таулер.
Я спешу последовать приглашению и усесться на стул. Проклятая слабость придавливает меня к полу.
– А я думал, меня мистер Уизли вызвал.
– Так и было, – благодушно отвечает аврор, слезая со стола. – Но потом случились чрезвычайные обстоятельства, и до завтра его не будет.
Ясно.

Кеннет Таулер садится напротив меня уже совершенно другим человеком.
– Ну что, начнем?
Да уж поскорее бы. Меня бьет озноб. Хочу домой. Там одеяло и Дафна с чаем.
– Что вы делали вчера в Лютном переулке, мистер Нотт?
– Заходил в «Горбин и Бёрк», – честно отвечаю я. В моем положении нет смысла лгать и увиливать.
– Какова была цель вашего визита туда, мистер Нотт?
– Лампу хотел продать.
– И?
– И продал. За три галлеона, которые у меня потом украли.
Не знаю, о чем этот Таулер думает, но левая бровь у него едва заметно выгибается вверх.
– И никаких магических воздействий?
– Нет.
– Никаких манипуляций с магией крови?
– Нет. Никаких.

Я идиот. Кровь. Почему я сразу об этом не подумал? Ведь это за нее Бёрк заплатил мне два с половиной галлеона – и полгаллеона за лампу. Не наоборот.
Как-то мне нехорошо…
– Что с вами, Нотт?
Голос Таулера звучит как будто из другой реальности. Я цепляюсь за него и выныриваю обратно. Зачем только я это сделал? Там было лучше.
– Да так, ничего. Болею.
Аврор что-то прикидывает в уме.
– Ваши показания я проверю. В заведении «Борджина и Бёрка» вам появляться не рекомендуется. Вы понимаете меня, мистер Нотт?
Смотрю на него туманным взглядом.
– Да.
Меня мутит.
– Можете быть свободны. – Я начинаю вставать. – …На сегодня.
Спасибо за напоминание.

*
Аппарирую на улицу к дому я на удивление удачно: в целости и сохранности. Только приземляюсь на четвереньки. Но это тоже оказывается не так уж плохо: меня тут же выворачивает наизнанку.

Кое-как вваливаюсь в дом. Дафна суетится вокруг меня, поддерживает, помогает раздеться и доплестись до кровати. Что бы я без нее делал…

*
К следующему утру я чувствую себя значительно лучше, но Ди запрещает мне выходить на улицу и сама отправляется за покупками. Пока ее нет, заглядываю в ящик комода, где хранятся наши сбережения. Денег там нет. Совсем нет.

*
Через пару часов Даф возвращается с большим свертком в руках и достает оттуда:
- бутылку молока;
- буханку хлеба;
- горстку малины (малина в это время года?!);
- маленькую баночку меда;
- яблоко;
- нитку сосисок;
- огурец;
- два помидора;
- несколько картофелин.
Ничего не понимаю.

– Где ты все это взяла?..
Дафна загадочно улыбается. Если она так же улыбалась торговцу в лавке, то я уже ничему не удивляюсь. Ей решительно невозможно отказать.

Всё. За продуктами в нашей семье теперь будет ходить только Ди. У нее это лучше получается. Объективно.

*
Не понимаю: откуда у меня ощущение, что что-то неправильно? В доме, я имею в виду. Вроде бы, все точно такое же, как вчера, и позавчера, и три дня назад. Ну конечно! Именно «такое же»! И эта чудовищная напольная лампа на прежнем месте! Что за чертовщина?

Дафна только пожимает плечами. Совсем забыла рассказать: пока я был в министерстве, заглядывал мистер Бёрк, принес торшер, сказал – пусть постоит – и исчез.

Если вам нельзя в Лютный переулок, то Лютный переулок сам придет к вам!

Не нравится мне все это.

*
Даф упрямо продолжает отпаивать меня чаем с лимоном и водой с малиной. Сопротивление бесполезно. Стоп, а лимон у нас откуда?

Спросил Ди – улыбается: купила еще вчера утром, пока я дрых. Ну ничего себе. А она осваивается в нашем новом положении намного быстрее, чем я предполагал.

На ужин Дафна собственноручно отваривает сосиски и режет салат из помидора с огурцом. Говорит, мне надо есть, чтобы быстрее поправиться. Не знаю, не знаю. Но запах соблазнительный… Да, пожалуй, она права: есть мне все-таки надо.

*
О деньгах мы не говорим. И о том, что будет, когда мы доедим закупленные припасы – тоже. Как будто завтра не наступит, если о нем не думать. Мы наивные, наверное. Или оптимисты. Хотя по нынешним временам это одно и то же.