Три чашки кофе без сахара подряд и две бессонные ночи до этого. Кипа исписанного нового пергамента, несколько сломанных перьев на полу, одно плохо заточенное на столе и еще несколько новеньких в столе. Тушь разлитая по полу, несколько испорченных листов на полу, разбитая кружка и легкая память. Абсолютно пустой отдел. Потому что женщинам и детям на войне не место. Девушка, занимающаяся работой секретаря, подходит под оба этих определения.
Сквозняк заставляет сорваться с места несколько листов, последний из них едва не упал в чернильную лужу. Стул со скрипом отодвигается от стола, шаг вдоль стола, угол, шаг, угол. Все упавшие протоколы перепутаны, искать их место, их пару, мало желания. И мысли не отпускают.
- Испугалась что ли? – над головой раздался смутно знакомый голос. В неярком освящении можно было разглядеть тучную даму из Отдела магического регулирования катастроф. Какая нелегкая принесла ее в столь ранний час можно было только гадать, но скорей всего, она как и многие просто не уходила никуда из Министерства. Девушка бросила на нее хмурый взгляд и вернулась за стол.
- Брось ты эти бумажки, тут прислали за тобой, допрос надо бы провести, - Анна подняла удивленные глаза на даму. - Иди давай, ждут уже, наверное, а я пока в порядок тут все приведу.
Анна Мартин никак не могла понять что ее в этой ситуации больше поразило: ледяное спокойствие женщины или то, что ее отправляют проводить допрос. Одну. Первый раз.
Пока девушка снимала с вешалки свою мантию, мало мальски поправляла волосы, висела гнетущая тишина, в желудке сворачивался мерзкий комок холода. И уже в самых дверях ее догнал тихий голос вестницы:
- Твой муж умер час назад в больнице, так и не отошел от ран.
Анна молча вышла, прикрыв за собой дверь.

Темный не освещаемый коридор, со множеством глухих дверей и некоторым количеством дементоров. Одна была радость куница-патронус и точно известная дорога до камеры допроса. Говорят, в них теперь есть что-то особенное.
В мыслях было тихо и пусто. Даже если бы дементор хотел подкрепиться, то не нашел бы чем. Осознание смерти близкого человека было настолько странным, что полностью поглотило все. Мир теперь сжался до темного коридора и очень бледного света патронуса.
Дверь, видимо, специально давно не смазывали, чтобы приводить в себя забывшихся авроров.
Помещение было рассчитано ровно на один стол, два стула, три шага между столом и стулом с цепями, и открывание-закрывание двух массивных железных дверей, в одну из которых только что вошла Мартин, в другую чуть раньше ввели арестованного.
Прикованный к стулу сидел немолодой мужчина, которого, если верить бумагам, за три месяца изрядно потаскали. На столе стояла огромная лампа, направленная на арестованного и периодически моргала ослепляющим белым светом. Нельзя сказать, что заключенному она доставляла много неприятностей, но Анне она с первой же вспышки не понравилась. Вот оно какое «новое» оборудование.
Девушка села за стол, не слушающимися руками раскрыла папку, которую ей дали для допроса, чтобы сверяться с прошлыми данными. В голове пульсировал красный шар, в глазах белые всполохи, серо-зеленые стены сливались в единое пятно. Сосредоточиться на человеке перед ней не представлялось возможным.
- Максимилиан Рэйнгард Булстроуд, двадцать седьмого июля одна тысяча девятьсот пятьдесят второго года рождения, - прочиала она вслух по первой колонке, - знаете ли вы в чем обвиняетесь? Если да, то прошу рассказать, - фразу она закончила не отрывая глаз от протокола допроса, понимая, что сейчас разговаривает со взрослым мужчиной, как с нашкодившей младшей сестрой мужа. Мертвого мужа. Интересно, а родные уже знают? В голове все перемешалось.
Всполох белого света.

Отредактировано Anna Martin (2012-06-23 17:04:22)