Хватит. Она решила, что больше так продолжаться не может. Достаточно. Закончили. Баста. В конце концов, она не железная, чтобы всю жизнь это терпеть. Впрочем, с тех пор, как Оливия Кребтри стала работать на «чрезвычайного и полномочного посла Соединенных Штатов Америки Энтони Фишера», в последнем она сама начала понемногу сомневаться. Оно и пугало, потому что предел мечтаний Лив по случайному стечению обстоятельств не сводился к тому, чтобы стать (продолжать быть?) несгибаемой леди с железными нервами и стальным характером до скончания жизни, и все ради того, чтобы означенный господин Фишер имел возможность круглосуточно ощущать себя малолетним хулиганом – то есть тем, кем он, по сути, и являлся, несмотря на свой пафосный официальный статус, а может быть, и благодаря ему. Америка – страна парадоксов.

Но нет, довольно. Любой женщине иногда хочется побыть слабой, при этом чувствуя себя защищенной. Любому человеку свойственно банально уставать. Любой человек, наконец, имеет право на личную жизнь! Фишер, между прочим, никогда об этом не забывал, если дело касалось его персонально, но отчего-то точно так же никогда не мог запомнить эту простую аксиому, если речь шла о его помощнице. Жизнь чертовски несправедливая штука. А Оливия просто решила – на этот раз уж наверняка – восстановить мировую гармонию и баланс сил простым, но действенным способом: увольнением. Действенным? Ах, если бы.

Тони обладал поистине замечательным свойством не замечать вещей, которые ему замечать не хотелось. Заявление по собственному желанию появлялось на его рабочем столе уже не впервые, однако – какая оказия! – неизменно и бесследно исчезало, после чего сам Фишер божился, что именно этим утром какому-то умнику пришло в голову затеять у него в кабинете ремонт, или шутки ради запустить туда стайку корнуэльских пикси, или наложить чары на все бумаги в комнате, так что они превратились в поздравительные открытки – словом, отговорка находилась всегда, и всегда моментально. Но самой простой и реальной была самая банальная: мистер Э. Н. Фишер просто забывал дорогу в свой кабинет и не соизволял появиться в нем до тех пор, пока не случалось что-нибудь из ряда вон выходящее, и еще пару часов сверху. Порой Лив всерьез задумывалась над тем, каким образом ему удавалось качественно и в срок выполнять свою работу до ее появления, и, без ложной скромности, не могла найти ответа. Наверное, не обошлось без чуда. Перманентного.

Однако в данный момент главное чудо, по всей видимости, топталось у нее на пороге. В перьях.

Когда раздался звонок в дверь, мисс Кребтри, добежав глазами до точки, оторвала взгляд от книги и посмотрела на часы. Пузатая стрелка еще не доползла до отметки «полдень», и этот, казалось бы, непримечательный факт поразил воображение Оливии. Потрясающе быстро. Настолько быстро, что она непременно убедила бы себя, что это сосед или какие-нибудь навязчивые сектанты, обивающие пороги с натянутыми блаженными улыбками и предложением влиться в их просветленные ряды, если бы антиаппарационный барьер перед этим не издал пару тревожных сигналов, оповещая хозяйку о попытке несанкционированного вторжения. О, неужели?

В это по-прежнему было слишком сложно поверить, потому что Лив была абсолютно убеждена, что Фишер, как минимум, не имеет ни малейшего понятия о том, где она живет. А как максимум – никогда не задумывался о том, что она вообще живет где-то, кроме его офиса. К несчастью, опыт подсказывал мисс Кребтри, что сколько ни рассуждай на эту тему, а объект за дверью, кем бы он ни был, от этого сам по себе не испарится. Вздохнув, она заложила пальцем нужную страницу, поднялась с мягкого дивана и, взяв книгу с собой, направилась в прихожую, как была – то есть босиком, в коротких джинсовых шортах и белой домашней майке на тонких бретельках. Лето.

– Спасибо, но я ничего не покупаю, не продаю, совершенно не интересуюсь религией, и мне не нужна уборка дома, – на ходу начала она, двигаясь по коридору в сторону входной двери. – Если это снова мистер Джонс по поводу обгрызенной изгороди, то нет, у меня по-прежнему нет собаки, – Лив на ходу подцепила с секретера в прихожей лист бумаги с гербовой печатью и перьевую ручку, – а если это… – она распахнула дверь и уже утвердительно продолжила: – ты, Тони, то доброе утро, и распишись вот здесь.

С этими словами мисс Кребтри врулила Фишеру ту самую бумагу и ручку и ткнула пальчиком в то место, куда ему необходимо было поставить подпись.

О, ну разумеется. В самый последний момент, поняв, что Фишер не остановится, Лив была вынуждена сдвинуться с места во избежание тактильного контакта (читай: столкновения), потому что в способностях Тони выступить в роли тарана сомневалась мало. На ее памяти означенный субъект еще ни разу не производил ни на кого впечатление человека, готового пойти на попятный после того, как он что-то вбил себе в голову. Возражения бесполезны, но необходимы. Жизненно. Причем потенциально – для всего человечества и ради сохранения жизни на земле. И очень жаль, что формально до получения заветной подписи Фишер продолжал оставаться ее начальником, то есть в принципе был вправе потребовать свою законную чашку кофе, однако с другой стороны, они находились (да-да, уже они оба) в ее доме, а на ее территории действовали ее личные правила и порядки. Сколько ни лавируй, а столкновение неизбежно.

– Между прочим, я не приглашала тебя войти, а значит, это может быть расценено как незаконное проникновение в частные владения, – предупредила мисс Кребтри, с накатывающим ощущением безнадежности притворяя дверь и следуя за боссом, уже благополучно умотавшим вглубь дома – не иначе как в опасении, что если задержится в прихожей, она схватит его за шиворот и выставит за порог.

– Второй поворот налево! – с нажимом на первое слово велела Лив, заметив, как Тони засовывает свой любопытный нос к ней в гостиную. Впрочем, кто бы сомневался. Чтобы Фишер, и не воспользовался возможностью в полной мере удовлетворить свое любопытство относительно устройства ее личной крепости, когда ему представилась такая возможность? Второй раз-то не позовут. Собственно, и в первый не звали.

Хвала небесам, поддерживать порядок в собственном доме для Оливии не составляло труда: она так редко здесь бывала, проводя львиную долю времени на работе в Министерстве, а то и вовсе сопровождая Фишера в его многочисленных заграничных поездках, что в уборке попросту не возникало необходимости – достаточно периодически смахивать пыль со всех облюбованных ею поверхностей, и чистота обеспечена. Лив порой даже печалилась, что ее дому не хватает тех милых маленьких мелочей, вроде одинокой царапины, оставленной кошкой на идеально гладкой лакированной поверхности кухонного шкафчика, или прикрытого вазой для фруктов пятнышка, выжженного сигаретой во время бесшабашного вечера, которые придают любому жилищу свою неповторимую индивидуальность. Может, завести кошку?.. Хм, Тони. У нее на кухне. Это практически как большой, вечно что-то замышляющий кот. Ладно, все по порядку.

Заявление легло на стол вместе с ручкой в ближайшей к Фишеру точке, после чего Лив прошла к плите, извлекла из кухонного шкафчика джезву, быстро забросила в нее пару ложек заблаговременно намолотого кофе и палочку корицы и залила водой. Когда все это было старательно перемешано и поставлено на огонь, Оливия повернулась к Тони лицом и скрестила руки на груди.

– Так о чем ты хотел поговорить?