In this time
In this place
This moment is all we have
Скорпиус никогда не наступает на трещинки мостовой. Не знаю, откуда он узнал про это поверье. Мы со Стар не говорили ему, это точно, но видели бы вы, с какой сосредоточенностью он делает каждый свой шаг, когда мы с ним идем через Лютный, где под ногами змеится целый узор, прорезанный временем в каменных плитах.
Сейчас он спит. Я надеюсь, что спит, Пэнни обещала его уложить, а она это делает мастерски, не то что я.
А я ухожу все дальше и дальше от него и наступаю на все трещины. Мой мир рушится, а земля вот-вот разверзнется под ногами. Верить во что либо нет смысла. Если только в то, что однажды мой сын на обломках построит что-то лучше и прекрасней того, что я знал.
На углу Лютного и Косого мы трансгрессируем. Можно было и раньше, еще у дома, но я тянул время. Снег идет такой холодный и чистый. Мне нравится этот снег. Впрочем, сейчас мне нравится даже эта подворотня, эти обшарпанные стены, этот мусор, этот клочок неба, мутный, серый, беззвездный, но все же красивый. Достаю сигареты, предлагаю Поттеру. Мне как-то не верится, что он со мной. Мне все время кажется, что вот я обернусь, а его нет, и звук его шагов и звон склянок в его сумке мне лишь мерещился. Выдумывал же я себе в детстве спутников, чтобы было не так страшно спускаться в подвал, играть в темном лесу и принимать метку...
Руки дрожат. У меня дрожат, а у Поттера нет. Мне хочется сказать ему, что это от холода. Что я так и не купил перчатки, хотя Уизли дал денег, я их пропил. Но я не могу этого сказать. Мои руки дрожат даже не от алкоголя - от страха. Я чертов трус, прости меня, Стар... Окурок падающей звездой отправляется в снег. Загадай желание, Поттер. Ты-то всегда веришь, искренне. Наверное, поэтому тебе так везет.
Везение тебе понадобится, потому что мой план нельзя назвать и планом. Слишком много всяких "если" и "я думаю". Хотя тут и думать было некогда.
Достаю зелье, глотаю, морщусь. Ты сочувственно смотришь на меня, зная, какая это гадость, но не понимая, что не в этом дело. Я как сапожник без сапог. Пью свои зелья только по праздникам. Сегодня же праздник, не так ли? Можно было чокнуться пузырьками. Хорошо, что мы собрали целую коллекцию разных волосков. Я надеялся, что они не пригодятся, но все же...
Ты выпиваешь свое зелье спокойно. Я не помню имени этого аврора, но точно видел это лицо в аврорате. Хорошо, если он еще не умер, а то мы будем выглядеть странно. Напрягаю память. Ну же, он ведь так часто представлялся перед обыском...
- Кажется, тебя зовут Томас Райт.
А меня Стюарт Кер. Дурацкое имя, но именно его я называю в будке и получаю заветный значок с именем и миссией. Прекрасно, первый пункт успешно выполнен. Внутри, как я и ожидал, уже много народа, но я без труда замечаю рыжую макушку. В том, что он идет из места заключения Стар, я не сомневаюсь. То, куда он идет, мне безразлично.
Если он сделал ей больно, я его убью.
Я клянусь, на этот раз я способен убить.
Захожу за колонну, пока Поттер заслоняет меня и достаю новую порцию оборотного зелья, огненно-рыжнго. На вкус оно должно быть еще противней, я зажимаю нос и выпиваю его, все тело выкручивает, чертова шкура бумсланга. Задираю рукав, на коже уже появились волдыри. Ничего, осталось чуть-чуть потерпеть.
- Поттер, - я хрипло шепчу, прислонившись к холодному камню, и достаю из кармана сверток и конверты. - Это ей, одно письмо тебе, прочти сразу, - ищу твою руку наощупь, вкладываю в нее шуршащий бумагой подарок и коротко сжимаю, сразу же отпуская. Короткий заряд твоей уверенности помогает мне оторваться от колонны и выйти в толпу.
- Разойтись, - я привлекаю к себе внимание, сразу же. Пусть никто не усомнится, что перед ним Рональд Уизли, герой ночи. Авроры расступаются, я иду по коридору к двери, у которой выставлена стража. Они открывают дверь по кивку, ублюдок неплохо выдрессировал своих подчиненных. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Поттера еще раз. Прости, друг, прости дважды. Я здорово подставил тебя сейчас и не сказал тебе, что ты мой друг. Две ошибки, которые уже не исправить. Пусть, зато мы исправим главную...
Последний поворот ключа, я вхожу и тут же захлопываю дверь, срываясь на бег, едва слышу характерный щелчок за спиной. Ты связана, но цела, это чудо...
- Стар... - все эмоции в четыре буквы, твоим именем назван мир, которого не станет.
Я обнимаю тебя, забыв, что я выгляжу не так, как хотелось бы, целую тебя чужими губами, начиная развязывать веревки.
- Стар, - я не знаю, куда подевались все слова, наверное, туда же, куда подевалось и время, чтобы их говорить.

Я смеюсь, ты меня не узнала, и это все вдруг становится похожим на дурацкий розыгрыш, удавшийся на все сто. Ты меня бьешь, а я продолжаю смеяться, я слишком счастлив от того, что ты это делаешь, как последний мазохист, я счастлив до истерики и снова тянусь к тебе, обнимаю, снова получая маленькими кулаками по спине. Твои волосы пахнут травами и - необычно - дымом. Это отрезвляет.
- Тише, это я... - я шепчу тебе неродным голосом. - Успокойся, все хорошо... Это я, Драко. В день нашей свадьбы ты назвала меня болваном одиннадцать раз, и это только до полуночи.
Интересно, сколько раз ты сделала это за всю нашу жизнь. У меня будет время, чтобы подсчитать в Азкабане. Не думал, что наши ссоры будут значить для меня столько же, сколько и поцелуи. Я не отдам дементорам ни одного воспоминания о тебе. Я не знаю как, но я не отдам. Обещаю.
- Прости, - говорю я и прошу прощения за все сразу, ты поймешь это позже. - Не стоило в этом виде.
Внезапно понимаю, что тебе противно. Знаешь, я один из немногих, кто может это понять. Впрочем, ты не знаешь и это к лучшему. Нахожу в себе силы отпустить тебя. Надо привыкать к этому ощущению - расстояния.
Представляешь, теперь не будет даже писем. Если бы эта мысль пришла мне в голову раньше, я писал бы тебе письма каждый день и прятал бы их на чердаке. Ты ведь нашла бы их там, правда? Среди старой мебели и детских игрушек, в гостиной кукольного домика ты нашла бы это напоминание о нашей свадьбе, в которую мы самозабвенно играли четыре года. Я, кажется, не справился с ролью и меня пора отправить в темный сундук.
Я мотаю головой, не время себя жалеть. Достаю оборотное, маленький пузырек, но тебе должно хватить.
- У нас есть план, - говорю я фальшиво бодро. - У нас с Гарри, он тоже здесь, - Упоминание Гарри должно тебя успокоить. Это же Поттер, чертов везунчик. Главное - не думать о том, как не везет людям рядом с ним. - Мы тебе все потом расскажем, а сейчас надо побыстрее выбираться отсюда, ты согласна?
Не дожидаюсь ответа на свой риторический вопрос и вкладываю пузырек в твою руку. Волос уже там.
- Выпей. Выпей и выходи отсюда, когда вы с Гарри выберетесь из здания, я вас догоню.
Я улыбаюсь. Должно быть, это выглядит тошнотворно. Уизли уже улыбался тебе сегодня? Трудно верить, что все будет хорошо, при виде такого зрелища, но ты постарайся. Иначе ничего не выйдет. Иначе Скорпиус проснется ночью и никто не скажет ему, что это был просто сон. Кривлюсь, не то от этих мыслей, не то от жжения по всему лицу.
- Надо спешить.
Я не смогу лгать долго.

Все нормальные люди спят по ночам. Тем более спят дети. А когда родители таскают детей по улицам, начинаешь сомневаться в их умственных способностях. С другой стороны – разве Малфой может быть приличным отцом?
Знаете, Поттер всегда был уверен, что никогда и близко не подойдет к этому блондинистому слизеринцу, ведь именно он в школе был причиной почти половины неприятностей. Поттер мог бы поклясться, что никогда не приблизится к нему ближе, чем на два метра без острой необходимости. Но он и подумать не мог, что встанет, не задавая лишних вопросов, стоит аристократу с совсем не аристократичной синеватой бледностью, появиться на пороге. Его дом, в котором живет Гарри, его сын, который сонно трет глаза, переминаясь с ноги на ногу у порога, оставляя грязные лужицы на полу, он сам, мечущийся по комнате и швыряющий что-то в сумку. Флакончики, бутылочки, мантию-невидимку. Что случилось, Малфой? Где ты потерял всю свою напыщенность?
Впрочем стоит ли задавать такие вопросы при Скорпиусе? Пожалуй, ребенку не стоит знать эти ответы, уж по лицу Малфоя, по судорожно сжатым губам можно понять – все плохо.
И ночные улицы, натянув на лицо капюшон. Поттер уже давно не выходил на улицу так просто, без мантии-невидимки или оборотки, которую умудрился даже в таких условиях изобретать Драко. Талант. Но так, в куртке с капюшоном, почти бегом, до Пенелопы, которая лишь удивленно глянула и забрала Скорпи, и снова на улицу.
- Какого черта, Малфой? – Во что ты опять влип? Что происходит? Почему, когда ты продолжаешь молчать, лишь убыстряя ходьбу, почти срываясь на бег, я следую за тобой?
К министерству? Видимо кто-то совсем сошел с ума. Сжав пальцами флакон с обороткой, Поттер с недоумением глянул на блондина. Он никогда не пил оборотку. Это закон. Ему нельзя. Одного взгляда на его руку хватило, чтобы понять, почему. А значит, что то случилось. Со Стар? Да, пожалуй это единственное, что могло заставить Малфоя пойти на такой риск.
Слишком давно он не был в министерстве. Наверное именно поэтому все движения получались будто скованными, ибо, черт возьми, набрали работяг, которые и ночью пашут. И снова почти бегом, до определенного места, и встать, перекрывая Малфоя, давая ему время на вторую оборотку. В ладони оказались свернутые листы, которые быстро были спрятаны в карман, пока никто не заметил. Что ты задумал, мазохист недоделанный?
И следом за ним, до двери кабинета. Слишком много народу, а еще и охрана. Да, мистер Уизли велел проверить другие этажи, сейчас его кабинет не нуждается в охране, а когда будет нужно он позовет. Можно пока и письмо глянуть.
Если бы можно было убивать взглядом и через дверь, ты был бы уже мертв, Малфой. Думаешь я позволю тебе это сделать? Псих, идиот недоделанный, мазохист хренов. Возомнил, что всесилен? Эгоист слизеринский! Мог бы подумать о других. Вот только времени на раздумье нет, часики тикают, время действия зелья не бесконечно. Тик-так, тик-так. Прошедшая мимо охрана косо всматривается. Что? Сторожу кабинет. Поторопись, Малфой, а то нам обоим не жить.
Было бы время, сам бы тебя убил, прямо здесь. В руке все еще сжат листок с твоим, черт возьми, ровненьким почерком. Ох, придурок блондинистый, и плевать, что сейчас рыжий.
- Твою мать, Малфой. – Едва слышно, себе под нос.
Не знаю, сколько времени провел Малфой в кабинете, но дверь снова распахивается и из нее выскакивает Рыжий, но вопрос «кто ты» не требуется – совсем другой, нервозный, но не Малфой. Уж его-то Поттер успел изучить за время, прожитое у него, до деталей. А там, за дверью, мелькает второй Уизли. Так и с ума сойти не долго, но если бы Малфой сейчас посмотрел в коридор, он бы точно знал, что Поттер готов его проклясть.
«Только попробуй!» Мы ведь уже все обговорили по пути, но все равно хочется хоть что-нибудь сделать. Нельзя.
Быстро догоняет Уизли, наступая ему на край мантии.
- Простите, мистер Уизли. – Привлекая внимание. Ох, Стар, была бы ты осторожней, слишком резко, судорожно оборачиваешься, но не могу тебя обсуждать. Мельком разжал ладонь, демонстрируя конверт, подписанный твоим именем, чтобы дать понять, что это я. И сразу же устремляясь вперед – нельзя тут задерживаться, время действия зелья не бесконечно, а у меня так вообще скоро подойдет к концу.
В такие моменты Министерство кажется бесконечным, и, оказавшись на улице, первое что я делаю – глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаясь успокоиться.
- Стар. – Первый раз называю ее по имени и снова увлекаю за собой, дальше, подальше от места, где она пробыла последние сутки и лишь через несколько кварталов останавливаюсь, протягивая Астории конверт. Я ведь обещал его отдать, хотя уже знаю, что там. Думать ни о чем не получается, кроме одной единственной вещи, о которой нельзя никому сказать. Ведь так не может быть. "Я убью тебя, Малфой."

Косые взгляды подчинённых провожают меня по коридору, прилипают к спине и волосам на затылке. Что не так? Мысль скользит по периферии и сметается, стоит мне распахнуть дверь импровизированной темницы.
Чёрт возьми.
Слежу за опускающейся рукой и понимаю, что сейчас уже лежал бы мёртвым здесь, на пороге, так и не успев ничего сделать.
- Expelliarmus, - с опозданием, но произношу, выхватывая палочку, и оружие противника отскакивает в сторону.
Мне стоит некоторых усилий подавить в себе удивление и в некотором роде восхищение. Я сумасшедший? Я дошел до той стадии, когда в сражении противники испытывают восторг от изворотливости и силы друг друга? Я перестал к этому всему серьёзно относиться?..
Я не буду себя утруждать тем, чтобы поднимать чужую палочку, у меня и так одна уже есть. Тогда чья же эта, которой меня могли убить?
- Accio, палочка! - всё-таки приберегу её, мало ли. И неужели я недооценил своего противника? Браво.
Медленные и оглушительно громкие в тишине хлопки. Я аплодирую, вынужденно стоя, захлопывая дверь ногой. Запомни этот звук, ты его ещё не раз услышишь.
За тобой захлопнется дверь следственного изолятора.
Раз за разом будут захлопываться двери комнат для допроса.
И, наконец, решетка камеры в Азкабане закроется с особенным, но всё-таки похожим на этот звуком.
- Вы умнее, чем я предполагал, - тяжёлый взгляд - с головы до ног и обратно. - Или глупее. Умно было не атаковать, глупо было пытаться и не сделать.
Две палочки во внутреннем кармане. Своя во внешнем. Пора пойти устраиваться к Олливандеру, а то я сам становлюсь складом волшебных палочек. Нервно усмехаюсь своим мыслям.
Нервно.
Я могу нервничать?
Мы стоим друг напротив друга, и мне можно ничего не делать. Даже связывать не обязательно, молодой женщине не справиться с мужчиной моей комплекции. Теперь это скорее напоминает шоу, мне крайне интересно, что же она сделает дальше.
А ещё мне интересно, как она избавилась от верёвок. Но этот секрет мне вряд ли расскажут, увы. И что-то всё же не так.
Что-то неуловимое, непонятное, что-то очень тонкое. Это что-то скрывается во взгляде, и я замечаю его, но не могу объяснить. Во взгляде, в фигуре, в руках, повисших вдоль тела, словно у тряпичной куклы, которую отпустили.
Это что-то... знакомое?

Я стою и смотрю в пол, не осознавая сколько это длится, но понимая, что в ближайшее время это будет одним из немногих доступных мне развлечений. Смотреть в пол, смотреть на потолок, разглядывать стену. Возможно, я прикормлю какую-нибудь крысу. А возможно, она полакомится моей плотью.
Когда-то я боялся червей.
Дышать становится все тяжелей, странно, что это не от волнения. Волнение постепенно уходит вместе со Стар. Она в безопасности, значит, все в порядке. Все правильно. Все по плану.
Я чувствую, как начинают укорачиваться волосы и прибавляться рост. С каждой новой порцией оборотного зелья превращения становятся все мучительнее и короче. Но я справился, и это главное.
Осталось совсем чуть-чуть.
Партия подходит к концу, и мы разыграли пешечный эндшпиль. Пока Рональд Уизли отвлечен нашим гамбитом здесь, сбежавшая из-под его носа пешка на краю доски - окраине Лондона - снова станет ферзем. Моей королевой.
Только не продолжай эту войну, Стар. Чем-то она должна однажды закончиться.
Я не шевелюсь и терпеливо жду приказа, избегая поднимать глаза и даже не пытаясь угадать, что будет дальше. Оставят меня здесь или отправят сразу в Азкабан? Никакой разницы. Раньше я почти физически ощущал каждый метр расстояния, разделявшего нас с Асторией, и когда тоска по ней становилась совсем невыносимой, шел к морю - последнему рубежу.
Сейчас это кажется глупым. Мы больше не будем вместе.
Ни-ког-да.
Она это понимала, когда уходила. По крайней мере, рассматривала такой вариант. Не хочу думать о том, что она сейчас чувствует. Надеюсь, ей это дается легче. С ней Поттер, у нее остался сын. Она сильная и она справится. Мы сделали правильный выбор.
Я понимаю это и это придает мне сил.
- Я хочу во всем сознаться, - я поднимаю глаза и смотрю на Уизли. - Это умно или глупо?