- Он останется с тобой. - Крик из прихожей и хлопок дверью. Поттер пофигистично пожал плечами и снова уткнулся в книгу, словно не слыша последних слов убегающего куда-то Малфоя. Ребенок? Да запросто, ребенок все и сам прекрасно знает, так что разберется, что и к чему. А у него есть книжка, притащенная Миллс, которая помнила обещание принести "домработнице" какую-нибудь литературу, дабы он не заучивал то, что валялось дома. Это был детективный роман великого Конан Дойля, магловского писателя. Как он оказался в цепких лапках Миллисенты - большой вопрос, но этот сборник спасал Гарри от окружающего мира лучше, чем стены квартиры. Мелькнула еле заметная мысль о том, что сын Драко как-то слишком тихо сидит в прихожей, но идти проверять не хотелось, так что парень спихнул на пол оставшиеся листки, наложенные здесь Драко, уселся по-удобнее и полностью окунулся в очередной рассказ. Про собаку Баскервиля. Будь Конан Дойль магическим писателем, можно было бы предположить, что это вовсе не собака, а оборотень или еще кто-то примерно из той же области, но увы, автор не мог знать о таких существах. Они проскальзывали в фантастической литературе, но вряд ли могли появиться здесь. Собака, собака...
Тоненький голосок и толчок в бедро выдернули Поттера из Баскервиль-холла и Гримпенской трясины в реальную квартиру с вполне настоящим Скорпиусом у подоконника. Мысленные вопли на тему "ну почему именно сейчас?!" были задавлены убеждением, что шипеть на детей нельзя, даже -особенно- если это дети Малфоя.
- Прочитать? - Все еще мысленно бегая с Холмсом по болоту, Гарри поднял книгу из рук дитеныша и мельком пробежал взглядом по странице. О, Румынский длиннорог. Вот бы сюда Чарли, он бы быстро рассказал о этом драконе в три раза больше, чем написано в энциклопедии. Дочитав страницу, Поттер машинально протянул книгу назад, но наткнулся на обиженный взгляд Скорпи. Только тут до него начало доходить, что слово "прочитай" означало "прочитай мне", а не "прочитай про себя и отдай мне книжку".
- Ну... Румынский длиннорог. Его чешуя тёмно-зелёного цвета. У него растут длинные, блестящие рога, которыми он пользуется, чтобы забодать добычу перед тем, как поджарить её. Растёртые в порошок, эти рога высоко ценятся в качестве ингредиентов для зелий. - Вопрос: зачем рассказывать это ребенку, если ему совершенно не интересны такие факты? - Их рога используются в зельеварении и ты об этом узнаешь, если поступишь в Хогвартс. В общем он длинный, красивый и с рогами. Как твой п... Не важно. А теперь иди, полистай книжку. - Поттер всучил книгу назад в руки малыша и глотнул чая из чашки, стоящей на полу, рядом с подоконником. Надеяться, что мелкий Малфой совсем отстанет бесполезно, но хоть десять минут, чтобы узнать, куда же добежит Доктор Ватсон. Да, не смотря на то, что много времени раньше Гарри проводил в магловском мире, эта дивная книга обошла его стороной.

От хлопка до хлопка двери - неизвестность. Не знаю, сколько я прошлялся, мои часы давно в ломбарде, а может, уже и тикают в чьем-то чужом кармане. Не проверял. Отдавая их, как и другие вещи, я сразу смирился с мыслью, что никогда их не выкуплю. Самообман - моя слабость, мое лекарство и мой яд. Все дело в дозах. Дьявол в деталях.
В последнее время я все чаще обманываю других, чем себя. Видимо, мои отношения с самим собой вышли на новый уровень. Мне он не нравится. Раньше мы ладили гораздо лучше и нам не требовался для этого алкоголь. Сегодня не помогает даже он.
Я ненавижу себя.
Я ненавижу свою квартиру.
Я ненавижу все, что имеет ко мне хоть какое-то отношение.
Мерлин, почему это не смертельно?
Когда у этой агонии наступит летальный исход?
Или это уже круг ада, замкнутый навечно? Дом - допрос - еще один дом.
Я прохожу в комнату и просто падаю лицом вниз, не замечая никого и ничего вокруг. Меня не волнует, где Поттер. Куда он, к дементору, денется. Если бы его нашли, меня бы уже встречали. Еще где-то здесь есть Скорпиус. Должен быть, я же его здесь оставил. Вернее сказать, бросил. Это не имеет значения. Я в комнате, виски во мне. Все отлично. К черту всех. Я закрываю глаза и кровать, как лодка, отчаливает от берегов Англии, плавно покачиваясь.
Я почти спасен.
Проблема в том, что когда я засну, ветер переменится и меня прибьет обратно. Пусть так. Я просто хочу уснуть.
Мое море прекрасно. Мое море нежно и ласково, и трепетно. Море пахнет солью, это запах свободы. У моего моря вкус слез, но это не мои слезы, я просто плыву по ним, они легко подхватывают мое тело.
Я знаю, что Стар плачет из-за меня.
Но Стар нежна и ласкова.
Она мое море.

Нет-нет-нет, прекрати это, Поттер, прекрати. Я сильнее вжимаюсь в подушку, надеясь, что она заглушит его жужжание. Знаю, что завтра утром каждое его слово будет раздаваться в моей голове набатом, от которого трескается череп и вылезают из орбит глаза, но сейчас он просто назойливая муха, и я верю, что смогу его отогнать.
- Ммм, - достаточно красноречиво даю ему понять, насколько я заинтересован в Скорпиусе и кухне. И Скорпиус, и кухня прекрасны, как вместе, так и каждый сам по себе и в отдельности, но сейчас они не имеют никакого отношения к моему миру. Они не в моей лодке. Они за ее пределами. И Поттера я тоже выброшу за борт.
Лодка не выдержит двоих.
Спасется только один.
Прости, Поттер, кто-то должен быть трезвым. Отпусти меня. Я вернусь за тобой, когда у меня будет больше денег. Когда их хватит на двоих.
Скорпиус...
Я произношу имя сына про себя и ничто не отзывается внутри, имя тонет камнем в бездонном колодце, который я пытаюсь заполнить виски, но тщетно.
Скорпиус, скучает...
Нет, не сегодня, Поттер, не сегодня. Я не вижу тебя, я не слышу тебя, тебя нет.
Я выбросил тебя за борт и от тебя остался лишь всплеск холодных волн.
К черту тебя.
Я послал тебя к черту, а ты все говоришь и говоришь. Кажется, я забыл сказать это вслух. Проклятье. Я не уверен, что смогу сказать это вслух. Ты как сирена, Поттер, пытаешься заманить меня и разбить мою лодку о скалы, вот только нихуя ты не сладкоголосый и ничего у тебя не выйдет...
- Умолкни, дементор тебя побери...
Это предел моих мечтаний сейчас.

- Малфой-Гринграсс, - на автомате поправляю я в ответ на бессвязные призывы, которые, вероятно, наделяются через истеричные интонации каким-то смыслом, на который мне решительно плевать. Мне вообще на все плевать, даже на то, что ты меня куда-то тащишь, я лишь надеюсь, что ты собираешься дать мне в морду и тем самым положить конец нашей неконструктивной беседе и помочь мне скорее отправиться в лучший из миров.
- Сука!
Холодный душ быстро и решительно покончил с моим равнодушием и существенно перестроил планы - теперь бить собираюсь я.
- Лучше сними очки, Поттер, - рычу я, силясь подняться выше четверенек и путаясь в конечностях, строение человека, на мой взгляд, излишне усложнено, и это просто немыслимо, что при таком количестве рук и ног, нам приходится управлять ими одним-единственным мозгом. Неудивительно, что к этому делу рано или поздно начинают подключаться и другие, некомпетентные органы. - Мой кулак ты и без них разглядишь во всех деталях.
Вот с речевым аппаратом сладить куда проще, чем с опорно-двигательным. Разве что не всегда успеваю вовремя заткнуться.
- Иди сюда, трус гриффиндорский, - призываю я, карабкаясь непосредственно по трусу, любезно выступающему в роли столба. Куда именно ему идти, я не знаю, он и так ближе некуда, точнее, есть куда, но это уже интим, к которому я не готов даже по пьяни. Зато я готов к очень интимной беседе на повышенных тонах с упоминанием самых пикантных органов, вступительный монолог к ней готов уже давно и мысленно отрепетирован со всеми многозначительными паузами, расстановками и перекатами тембра.
- Поттер, какого ху...
Слова Поттера запоздало доходят до самых ответственных участков моего мозга и стыд накрывает волной похлеще недавнего ледяного душа, от чего весь запал мигом гаснет.
Мой сын. Сейчас. На кухне. И слушает.
- Какого ху... - повторяю я с куда меньшим энтузиазмом, лихорадочно перебирая свой словарный запас на треклятую букву и глазами умоляя Поттера подключить свою извилину к мыслительному процессу, пока мой подогретый горячительными напитками мозг не взорвался от перенапряжения.
Жалкая картина, Стар бы даже простила, но она не видит.