Война. Самое страшное, что может случится с людьми. Она несет с собой страх, боль, равнодушие. Нескончаемые слезы, от которых под глазами залегают страшные черные круги, которые нельзя спрятать никакой магией. И глаза... Они словно выцветают. В них пропадает блеск. Жизнь. Снова и снова в памяти возникают картинки последних минут жизни дорогих тебе людей. И ты не можешь от них избавиться. Они преследуют тебя в лицах их родных. которых ты очень часто видишь. Они снятся тебе ночами и ты вскакиваешь в кровати, зажимая себе рот рукой, чтобы не разбудить тех, кто делит с тобой комнату. А потом лежишь, пряча лицо в подушках, и кусаешь ее, чтобы не всхлипывать слишком громко.
Война. В ней нет проигравших и побежденных. В ней нет места чувствам и эмоциям. Сердце несется в бешеной скачке, грозя сломать грудную клетку. потому что страх слишком велик. Он становится постоянным спутником твоим и днем и ночью. Каждую минуту. каждую секунду.. Ты думаешь, боишься услышать-узнать самое страшное...
А потом наступает звенящая пустота. Война позади. И ты не понимаешь, почему так давит тишина на уши. Не знаешь, как подобрать слова тем, кто оплакивает родного человека. Не знаешь, как найти опору и не ждать тех, кто никогда не вернется. Память не щадит. а время только обманывает нас, убеждая, что оно лечит. Нет. Все не так. Время слегка притупляет края ранки в душе, но она никогда не сможет стереть, как Тонкс искала Люпина, боясь. что с ним что-то случится. А дома ждал их только что родившейся ребенок. Ты никогда не забудешь, как прячась в Ракушке у Билла и Флер, туда пришел Римус и взахлеб рассказывал о своем сыне. А потом... Потом ты не можешь поверить в то, что на полу Большого Зала, почти касаясь друг друга руками, лежали Рим и Дора. В тот момент мелькнула мысль. что они сейчас проснутся... что Дора поднимется и снова начнет смеяться и шутить, а Римус будет стараться сохранять строгое выражение лица. И ты ждешь....ждешь....ждешь....А по вискам бьет, что ты никогда не услышишь их голоса и не увидишь их глаз.
Фред Уизли. С улыбкой на губах. Его шутки никогда не позволяли унывать. Даже тогда, когда ты находилась в отчаянии, он мог на счет раз заставить улыбаться. И ты никогда не забудешь, как он смеялся с Перси за мгновение до того, как обрушилась стена, унося за собой жизнь солнечного человека. В это невозможно поверить... Это невозможно забыть... И то, как Молли Уизли рыдала на груди сына...Как Джордж стоял и, казалось, забыл о такой функции организма, как дышать... И невыносимый всхлип Рональда, падающего рядом с мертвым телом старшего брата....
И так бесконечно... На разрыв внутри....Даже стены замка, куда они вернулись, чтобы закончить образование, стали как-то тише...Будто понимали, что они пропитаны кровью и криками ужаса тех. кто стоял стеной, защищая святое место..
Гермиона шла по коридорам Хогвартса, направляясь на улицу. В последнее время настроение было никакое. Она устала от учебы, она устала от тоскливых глаз Рона, который все больше и больше замыкался в себе. не подпуская. Все попытки растормошить его терпели неудачу. У девушки опускались руки. Она не знала, что делать и как. Отчаяние все чаще и чаше захлестывало Гермиону и постоянно хотелось плакать. Она перерыла всю библиотеку в поисках того, что бы помогло разобраться с ее внутренним состоянием, но ничего не нашла. Стало только понятно, что все, что она держала внутри, теперь слишком далеко ушло и медленно выедало изнутри. Вот и приводило все к бессонным ночам, полу слезам и слишком затянувшимся паузам в разговорах.
Грейнджер не сразу поняла, как оказалась около Дырявого Котла. Помедлив мгновение. толкнула дверь и вошла туда. Оглядевшись, отметила, что занято всего несколько столов. Оно и к лучшему.... Никто мешать не будет.... Стараясь не смотреть ни на кого, чувствовала, как поворачиваются головы, провожая ее взглядами. Так и хотелось развернуться и закричать. Просто спросить, что они хотят? Что надо? Эти взгляды слишком часто буравили ей и ее друзьям спину. Если раньше она не обращала на это никакого внимания. то после падения Волдеморта стало раздражать.
Опустившись за столик в самом темном и дальнем углу бара, закрыла лицо руками, узнавая такую знакомую тяжесть в горле. Опять. Запуская пальцы в кудри волос, крепко зажмурилась.
- Сливочное пиво. пожалуйста, - не отрывая рук от лица, хриплым голосом, - подождите! Лучше огневиски, - поднимая влажные глаза, неуверенно улыбнулась. Напиться и забыть обо всем, хотя бы, на несколько часов....