Говорят, что есть люди белые, как искристый, свежевыпавший снег. Есть люди черные, как грязь под ногами. А есть те, кто сочетают в себе и то, и другое, причем в разной концентрации. Белая, «аристократическая» кожа, черные волосы, обрамляющие лицо. Один из лучших, предатель своего рода. Сириус Орион Блэк, к вашим услугам, господа.

Сириус. Светлая звезда темного созвездия.
Сириус с детства любит контрасты. Он не видит оттенков, только яркие цвета. Черный - белый. Он не умеет находить подходы и идет прямо, нежелая признавать других точек зрения. Он видит только то, что хочет, что жаждет. Он видит наяву придуманные миры, волшебных существ и идеальный мир, до которого так далеко из его реальности.
Сириус живет в фантазиях, создает совершенную картину семьи и так ревностно оберегает ее, что забывает о настоящем, о том, что происходит вокруг него. Он уходит в свои мысли, когда Вальбурга ругает его за разбитую вазу, когда Регулус рассказывает ему что-то о идеалогии аристократов, которую ему только что вещала мать, когда отец поднимает глаза от книги и смотрит, чуть щурясь, точно так же как и сын, не видя реального мира.
Сириус срывается на крик, когда его разубеждают в возможности существования его вселенной, машет руками, на повышенных тонах доказывая свою правоту, даже не осозновая, что это всего лишь детская фантазия. Он убегает в свою комнату, запирает дверь и хватает перо, чтобы записать или зарисовать то, что еще осталось, но и эти обрывки ускользают сквозь пальцы, растекаются кляксами по пергаменту. Буквы, такие корявые, не отображают того, что хочет юный Блэк и он психует еще больше, пытается словами изобразить исчезающие миры, улыбающуюся мать, здорового отца и младшего брата, так беззаботно машущего рукой, но они улыбаются, разворачиваются и уходят, растворяясь в темноте вечернего полумрака, оставляя Сириуса в темной комнате с заляпанным пергаментом. Он пытался их вернуть, создать заново, но это получались лишь блеклые подделки, имитация, столь отвратительная, что была не достойна права на существование.
Сириус привыкает жить среди людей. Он с тоской смотрит на учебники, с недовольством – на тетради и с глухой яростью на мать, которая жаждет вырастить идеального наследника. Каждый раз, повторяя строчку за строчкой, вырабатывая идеальность бисерного почерка вместо коряво-прыгающих разнокалиберных букв, Блэк ненавидит сам факт своего рождения. Он ждет, что что-нибудь изменится, станет лучше, но ничего не меняется само по себе.
Сириусу приходит письмо из Хогвартса, но он открывает его не сразу, а через несколько часов, заперевшись в своей комнате. Разглядывает в полутьме изумрудные чернила и водит пальцем по пергаменту. Все, что ему нужно у него уже есть, но хочется вытащить мать к магазинам и сбегать, пока она не видит, купить вредных, но таких вкусных конфет в маленькой кондитерской. Он спускается в гостиную и протягивает матери письмо, ожидая хоть легкой улыбки, но она поджимает губы, откладывает пергамент на столик и продолжает рассказывать Регулусу что-то о истории их великого рода. Сириус ждет еще несколько минут, а потом сжимает пальцы в кулаки и уходит на улицу, слишком громко, демонстративно.
Блэки стоят у Хогвартс-Экспресса и Вальбурга здоровается с подходящими к ней людьми, обменивается дежурными комплиментами и наигранными улыбками, положив руку на плечо сына, едущего в школу первый раз, словно не желая его отпускать. Сириус ждет одобрения, какого-то напутствия, но краем уха слышит разговор взрослых и после фразы «Естественно на Слизерин, какие могут быть варианты?» уже ненавидит этот факультет. Он дергает плечом, хватает сумку и затаскивает ее в поезд, отталкивая с дороги шумного, улыбчивого парнишку, который заливисто смеется и обнимается с отцом. Он не желает слышать этот напыщенный бред, который в высшем обществе называется диалогом. Он уходит как можно дальше и выглядит таким мрачным, что перед ним расступаются, пропуская вперед. Никто не хочет портить такой радостный день.
Зато стоя в большом зале, в толпе таких же детей, как и он сам, Сириус улыбается. Это легкое чувство эйфории, вызванное осознанием, что сейчас никто не одернет его за неподобающее поведение, заставляет его улыбаться идя к распределяющей шляпе, надеясь, что мечты матери не сбудутся, но понимая, что Блэк – это уже приговор. И тем неожиданней для него «Гриффиндор!» и тишина в зале. Но Сириус тихо смеется, направляясь к своему столу, а спустя несколько минут рядом на скамью падает тот самый смешливый мальчик с платформы. Джеймс.
Сириус влюбляется в школу. Он в восторге от своего факультета, новых друзей и окружающих людей. Удивленные, непонимающие и презирающие взгляды со стороны представителей аристократии, обучающейся на Слизерине и знающие Блэка по многочисленным приемам, льются бальзамом на душу, заставляют громко смеяться и сходить с ума. Он достаточно умен, чтобы быстро запоминать все, что дается на занятиях, что оставляет много времени для других развлечений. Им с Джеймсом кажется, что они знают о волшебной школе уже все, что можно, но с каждой прогулкой узнают еще больше. Сириусу кажется, что он обрел брата, о котором всегда мечтал. Такого, который способен поддерживать во всем, вопреки мнению окружающих. Он воспринимает факультет, как новую семью.
Семью, которую не любят дома. Впервые за долгое время Сириус улыбается за столом, не кусает пару раз и бросает, а сидит и нормально ест, переодически машинально вскидывая голову, будто надеется увидеть здесь Джеймса и поделиться с ним новой задумкой. Но ему советуют быть спокойнее, не прыгать, не отвлекаться, а Блэк не может усидеть, он привык иметь возможность вскочить и бежать по своим делам. Он первый раз встает из-за стола, отмазывается фразой «я не голоден», подхватывает из вазы яблоко и уходит в свою комнату. Он ждет конца каникул, как окончания срока тюремного заключения. Он первый раз осознает, что ощущает себя дома, как в тюрьме.
Сириус ревнует. Ему тяжело видеть рядом с Поттером Ремуса – тихого, скромного мальчика, который не на что не претендует, но он здесь и он отвлекает внимание. Сириус не признается в этом, но часто сжимает зубы и опускает глаза. До тех пор, пока не понимает, как хорошо его понимает «спокойный гриффиндорец». Почти идеально, но не лучше Поттера.
Сириусу тяжело видеть брата. Он уже и думать забыл о том, что Регулус тоже поступает в эту же школу. Он шарахается, при его появлении в поле зрения, старается обходить кругом и видит в нем уже не младшего брата, а отражение матери. Пусть и надуманно, необоснованно, но он ближе к матери и уже этим пугает.
Сириус заливисто смеется, откидывая голову назад и жмурясь. Ему хорошо, он счастлив, рядом с ним Джеймс, Ремус и даже малыш Питер. Ему кажется, что вместе они готовы сокрушить горы. Это их первое утро после того, как они все смогли принять облик животных. Анимагия – это волшебно, это то, что заставляет верить в сказку. Блэк не удивился, став псом, напротив, ему очень нравилось класть голову на колени друзьям и забавно пытаться мурчать, когда его чесали за ухом.
Они одни из лучших, известны на всю школу. Хулиганы, разгильдяи, но у них все получается, чтобы они не задумали. Карта мародеров – их лучшее изобретение, лучшее, что они могли придумать на данный момент. Страшно вспоминать, как много времени и сил в это вложено, но оно того стоило.
Сириус ненавидит, уже не так тихо как раньше. Он сам нагнетает обстановку, хамит и дерзит, хлопает дверьми и бьет посуду. Он психует не хуже любого подростка переходного возраста и срывает голос в попытках доказать свою несуществующую правоту. Он собирает вещи, грубит в лицо младшему брату, шипит в ответ на обвинения матери, игнорирует сестер и лишь мимоходом целует в висок Андромеду. Разворачивается и уходит к другу, ставшему братом, лучшему из тех, кто был в его жизни, пытаясь забыть все старое, связанное с этим мрачным домом, в котором его больше нет на фамильном древе.
Иногда Сириусу кажется, что он не прав. Что он сам виноват во всем, что с ним происходит, сам виноват в том, что его мать от него отказалась, виноват во всех своих проблемах. Тогда он сбегает в Хогсмит и напивается, забирается на башни и нервно курит магловские сигареты, заливается лаем на луну в анимагическом облики или хрипло дышит в подушку.
Сириус молчит, наблюдая за Джеймсом, таскающим за собой Лили. Она ему нравится, эта забавная рыжая девочка, она смешная, умная, красивая, но Блэк чувствует, как тепло Сохатого, прежде отдаваемое ему, утекает к ней, и ревность сжигает изнутри, а осознание своего отвратительного собственничества и неправильности этого ощущения, лишь больше угнетает. Он улыбается и отворачивается, он ищет предлоги, чтобы сбежать, когда они вместе, лишь бы заглушить это чувство.